4.5 О долгах и платежеспособности

Самое трудное в этом отзыве - перевод с эмоционального на словесный. Долгое и непростое чтение в совершенно понятном и не единожды пройденном сюжете. Школьные годы одарили множеством воспоминаний о страшных временах и судьбах. Шаламов, Разгон, Солженицын, Лихачев... Семейная история избежала пугающего черно-красного слова "репрессии", но сохранилась воспоминаниями о душных ночных страхах. Всего этого хватило с избытком, чтобы помнить, но не возвращаться. К "Колымском рассказам", к Приставкину, к Кочергину.

Тем необычнее оказалось это чтение, знакомое происходящим, героями, раздумьями и галлюцинациями одиночной камеры, воспоминаниями из прошлого, Рихардом и Малюткой Леви, старым соратником, иезуитски изворачивающим протокольное "чистосердечие" под насущность момента, ноющей болью глазного зуба, наконец.
Это страшная история, не претендующая на правдивость, но, однозначно, ей являющаяся. С пониманием последовательности изменений партии и ее членов, с портретом Первого, дуло взгляда которого уверенно и неотвратимо. С тем как прогиб менялся на устойчивое приспособленчество, а человеческие черты искажались партийной необходимостью.
Кто такой Рубашов, главный герой этой истории - безусловно, умный и, несомненно, рассудочный. Принять определенные правила игры, сознательно закрыть глаза на перерождение идеи и ее последователей, отринуть индивидуальные сомнения и стать окончательным "винтиком" машины...работать во имя цели, оправдывающей средства, рационально не опуская взгляда на замаранные уже по колено в чужую кровь сапоги, переступая и дробя чужие судьбы.

"Опасный оппозиционер" по финалу, выдерживающий свою роль до момента темноты и бесчувствия. Он не вызывает сочувствия и сопереживания. И теория об «относительной зрелости масс», и четкое определение тоталитарности царящего режима, и фатализм во взгляде на будущее - Сатурн, пожирающий своих детей, история о неизбежном возмездии.

Этот роман можно назвать и антисоветским, и антикоммунистическим. Но главное, он раскрывает эволюционирование личности в определенных обстоятельствах. Медленное перерождение.
Самое удивительное в романе, это конечно сам автор, его судьба, его жизненный путь. Его главный герой, во многом, и есть он сам. Жизненный опыт, убеждения, даже одиночная камера смертника, шесть шагов в одну сторону и столько же обратно...размеренное движение в такт мыслям, ощущение сгущающейся кромешности тьмы впереди.
И мудрость. Та которой не требовалось десятилетий на осмысление.