5

Возможно, самый лучший отзыв о романе романов, должен был быть таким: прочитан!
От корки до корки.
До кучи, точнее, для тысячелетней славы, перечитанные главы: шестая «Аид», двенадцатая «Циклопы» и восемнадцатая, великолепнейшая «Пенелопа».

Исследователи говорят, что Джойс «расписался» после второй половины романа. Справедливо для чтения: читать=слушать начало – то же самое, что читать «Доктора Фаустуса», но только в кубе. Терпение в кубе. Но если преодолеваешь первую половину – достоин звания «Героя России», пусть и без вручения золотой звезды героя и ордена Ленина. Если же дошел до «Сирен» - всё, прижизненная слава у соотечественников. А также у всего прогрессивного.
Нужно чуть-чуть потерпеть и погрузиться в этот потрясающий литературный, метафизический поток. Погрузившись по-настоящему, выйти из него самостоятельно не только невозможно, нет. Возникает другая проблема: хочется ли тебе самому выныривать оттуда? Понимаю: звучит фантастически, неправдоподобно. Так ведь и не «Кота в сапогах» читаешь.

Читаешь критику, комментарии о романе до собственного прочтения, во время прочтения, чуть отвлекаясь от текста, или же хватает терпения и интереса читать критику после чтения, - всё это не имеет ровно никакого значения. Так, по крайней мере, у меня получилось. Представляется, что «Улисс» - роман о создании мира, о ежесекундном воссоздании реальности, как это описано у Поля Дирака. Хочется поделиться несколькими соображениями по поводу креационизма Джойса в грандиознейшем произведении мировой литературы.

Сначала о Поле Дираке, соотечественнике и почти ровеснике Джойса, нобелевском лауреате от квантовой физики. О чем он? О том, что т.н. реальность есть результат ежемоментно воссоздаваемой в результате ежемоментных же столкновений материи и антиматерии, их взаимной аннигиляции. Принципиально здесь – ежемоментность творения. Как это связано с «Улиссом»? Ежемоментность творения – это и есть суть джойсовского приема «потока сознания». То, чего не было ещё за миллиардную долю секунды, мгновения, сейчас наступило и почти сразу покинуло, вернувшись вновь в небытие. И всё повторяется, нескончаемо, постоянно. И если Бёлль и Манн, их миротворение – это заполнение, наполнение геометрически правильных сот-понятий смыслами, которые они считают нужными дать миру; если миростроительство Кафки – это насекомое (как метафора, разумеется), творящее, созидающее мир из любой ничтожности – пылинки, былинки, точки бытия, наподобие «домов» термитов или воссоздание Лилу из «Пятого элемента» Бессона; миротворение же Джойса – это ежемоментная аннигиляция материи и антиматерии в результате которой, аннигиляции, самоуничтожения, и творится мир. Миротворение Джойса - это квантовая механика Дирака, предельно сложная, но почти столь же предельно исчерпывающая так называемую реальность. Но сложности джойсовской креативистской системы не исчерпываются исключительно актом творения. Его амбиции идут ещё дальше. Джойс пытается объять необъятное, объяснить всё, в том числе – необъяснимое. Именно отсюда – невероятное количество аллюзий, наслоение смысловых полей и сложнейшая семиотика (как средство) текста. Посмотрим чуть внимательнее?

В самом деле, для чего Джойсу нужна такая сложная структура текста (прошу не судить строго профессиональных филологов за не точное использование понятийного аппарата, я не о литературоведческой «экспертизе» пытаюсь писать)? Невероятное количество смыслов и знаков, невероятный, ранее миру невиданный «поток сознания»? Зачем гигантская широта охвата всего, с чем только человек соприкасается – от бытовой гигиены, повседневности ритуалов «проживания» до той же квантовой физики, которая уже существовала и была известна (как факт – минимум) Джойсу? От физиологии рефлексов и инстинктов до кучи, до сынов Солнца Маллигана? Зачем? Какая идея была в основе этого явно удавшегося синтеза всего и всех? Представляется, что идея эта – идея всеединства сущего, реального, как измена Молли, и виртуального, как все наши подозрения, неисполненные намерения и фобии. В романе неимоверное количество и того, и другого, «реального» и «виртуального».

Более того: весь роман как бы об одном – абсолютной сингулярности (теперь физиков прошу не судить строго подобные эпитеты – «абсолютная», а то может оказаться, что она ещё может быть и относительной) сущего. Это как в теории большого взрыва: абсолютная сингулярность, ещё не реализовавшаяся, несет в себе всю Вселенную со всеми её потенциями и смыслами. Ведь что делает Джойс? Например, представляет весь мир, всю Вселенную – Дублином. Кажется, критики называют это принципом гиперлокализации. Или всю жизнь представляет одним днем. И представляет исчерпывающе. Это очень-очень напоминает невероятно густое пространство смыслов Кафки, когда незаконченный «Замок» является незаконченным лишь как литературное произведение. И незаконченность – амбивалентна, поскольку можно задать такой вопрос: можно ли продолжить «Замок» для «более полного раскрытия…..» далее – по тексту? Ответ: да, можно. Но справедлив и такой вопрос: а можно ли не продолжать «Замок» по причине «раскрытия» всех идей Кафки в уже представленном тексте? И на этот вопрос справедливо можно ответить утвердительно! Так же и у Джойса.

В одном месте Джойс так и пишет в тексте романа, что рассматривает ситуацию с точки зрения филолога, философа и физика. И зачем ему это всё нужно? Для той же цели, что и невероятное количество фактуры в романе – идея всеединства сущего – это движет Джойсом. Разномастную фактуру, повторюсь, представленную в романе огромным количеством «экземпляров», Джойс дополняет разносторонним анализом, реализованным в точки зрения филолога, философа и физика. Смотреть – предельно широко, анализировать – предельно глубоко. На что же всё это безобразие похоже? Кому уподобляется Джойс, замахиваясь на вещи и процессы вселенского же масштаба? Да, именно Ему он и пытается уподобиться (опять прошу пардону за корявую фразу!). На меньшее он просто не стал бы размениваться.

Позвольте в заключении поделиться парой-тройкой выписок из романа. Например, такой: «Человек должен идти на край света, максимально отдалиться от себя, чтобы стать собой». Или такой: «Ирония победы или обманчивость превосходства». Или уж совсем такой: «Вялоколышущийся цветок Блумова члена».

«Улисс» подобен жизни. Усилия прожить жизнь стоят того. Усилия прочесть, одолеть «Улисс» стоят этого шедевра. Именно так – шедевра.
Книга из подборки «100 книг, которые необходимо прочесть прежде, чем…»