4 Так вот он какой, мир глазами Гарпа

Грубость, пошлость, вульгарность - вот такие слова первыми приходят мне на ум после “Мира глазами Гарпа”. Не то чтобы я ханжа, которая полностью не приемлет подобные вещи в литературе, но для меня это изобилие оказалось чрезмерным.

Тем не менее, я была полна решимости продраться сквозь эту грубость и вульгарность, чтобы увидеть в романе Джона Ирвинга что-то по-настоящему глубокое и прекрасное. И мне это всё-таки удалось! Более того, после половины книги я даже начала понимать всю прелесть очень своеобразного и специфического черного юмора Ирвинга, а также его любовь к гротеску.

Думаю, “Мир глазами Гарпа” заключает в себе уйму автобиографических деталей - пусть я и заметила только две точки пересечения писателя с главным героем романа Т.С. Гарпом - оба писатели и оба выросли, не зная родного отца. Мне кажется, зачастую через речь своего героя с нами разговаривает сам Джон Ирвинг, рассуждая на тему брака, любви, секса, семьи, детско-родительских отношений, феминизма, политических взглядов и, конечно же, мира литературы. Так что в тексте можно найти множество ярких и остроумных цитат.

Он однажды написал, что роман — «лишь кладовая для всех тех важных вещей, которые автор не в состоянии использовать в реальной жизни».

... этот мир комичен для тех, кто думает, и трагичен для тех, кто чувствует.

Среди людей, неспособных высказать, что у них на душе, - писал Гарп, - вечно происходят самоубийства.

Из всего романа для меня самыми интересными и любимыми отрывками стали эпизоды, посвященные работе Гарпа над своими произведениями. Я думаю, большинству читателей очень любопытно заглянуть за кулисы творческого процесса - и Джон Ирвинг предоставляет своим читателям весьма обширные возможности для созерцания этого таинства.

Начало писательской карьере Гарпа положил рассказ под названием “Пансион “Грильпарцер”, наполненный нотами мистики, темой смерти и экзистенциальным настроением. Но Ирвинг не ограничивается простым изображением писательского труда, он еще и представляет на суд читателей сам рассказ - получается настоящая “книга в книге”. Кроме того, в романе приводится полный текст рассказа “Бдительность” и первая глава романа “Мир глазами Бензенхавера” с последующим раскрытием всех деталей сюжета.

Именно за это я больше всего благодарна автору. Если бы Ирвинг больше внимания сосредоточил на писательской деятельности своего героя и поменьше живописал “плотские вожделения” - для меня “Мир глазами Гарпа” заслужил бы высшую оценку из возможных.

Да, в книге очень много секса - будьте к этому готовы. И историю зачатия Гарпа, которая служит своеобразным предисловием к роману, вполне можно назвать еще цветочками - ягодки впереди, поверьте мне.

Признаюсь честно - мне было скучно читать о том, кто с кем спит, кто с кем изменяет, кто с кем хочет переспать и так далее… Я, конечно, понимаю, что секс - это неотъемлемая часть жизни, в том числе и жизни главного героя, но в ходе чтения не могла отделаться от молчаливого укора в сторону писателя - ну сколько можно уже? Надоело и скучно…

Тут уж поневоле захочется согласиться с Дженни Филдз, матерью Гарпа, что

Плотское вожделение заставляет даже лучших из людей вести себя вопреки собственным убеждениям и собственному характеру.

Кстати говоря, Дженни показалась мне самым любопытным и неоднозначным персонажем, несмотря на крайне негативное первое впечатление (повторюсь, но история с зачатием Гарпа - просто нечто невообразимое!).

В Дженни виден стальной стержень, она обладает волевым характером и твердым духом. Но мне ее персонаж полюбился прежде всего за умение сопереживать и сочувствовать, готовность всегда прийти на помощь и полное отсутствие какого-либо осуждения и критики в адрес окружающих. Именно Дженни Филдз, несмотря на свою эмоциональную скупость и молчаливость, становится оплотом для всех униженных и оскорбленных, переживающих несчастье, горе или физическую травму. Недаром она долгое время работала медсестрой - более подходящей профессии для нее и не сыщешь.

Но Дженни была не только медсестрой - она по-настоящему прославилась после публикации собственной биографии под шокирующим заголовком “Сексуально подозреваемая”, после чего была награждена статусом первой феминистки, который сама она терпеть не могла. Что ж, для того времени это были действительно очень новые и свежие мысли о положении женщины в обществе.

В этом мире, полном грязных мыслей, думала Дженни, нужно непременно быть либо чьей-то женой, либо чьей-то наложницей, шлюхой; во всяком случае, нужно изо всех сил стремиться побыстрее стать или той, или другой. Если же ты случайно не подпадаешь ни под одну из этих категорий, всяк тут же решит, да и тебе попытается внушить, что с тобой что-то не в порядке.

Неудивительно, что у такой необыкновенной и талантливой женщины родился не менее необыкновенный и талантливый сын.

В конце романа мы сталкиваемся с критикой позднего творчества Гарпа, которого упрекают в чрезмерном переносе личного опыта в книги.

По мере усиления автобиографичности творчество Т.С.Гарпа как бы мельчало, стиль становился менее уверенным. Он словно понимал, что бесконечное копание в собственной памяти - процесс не только болезненный для него в личном плане, но и самым прискорбным образом сказывающийся на его произведениях, которые становятся ка бы все более "жидкими", все больше теряют художественность.

Теперь Гарп мог быть действительно правдив, только вспоминая, а такая форма творчества - столь отличная от художественного воображения - оказалась для него не только психологически болезненна и физиологически вредна, но и куда менее плодотворна.

Читая эти строки, я не могла удержаться от улыбки. Согласна ли я с этим утверждением? Лучше всего на этот вопрос ответят слова уборщицы Джилси, прочитавшей роман Гарпа “Мир глазам Бензенхавера”, через который автор прожил свой собственный болезненный и трагичный опыт:

Книга написана взаправду, когда чувствуешь: да, так оно взаправду и бывает. Когда можешь сказать: «Да! Вот именно так эти чертовы людишки и ведут себя!» Вот тогда понимаешь, что в этой книге все правда.

Воображение, конечно, великая вещь, но “сколько-нибудь стоящая книга всегда возникает прямо из жизни и писать ее надо собственной кровью” (Ричард Олдингтон).