5

Как можно написать рецензию на облака? На иней? На лёд? На воздух? На ястреба в поднебесье? Ученые, возможно, смогут, они поймают лед, или ястреба, или пламя в тиски, и опишут его, и препарируют, и выяснят его свойства, и докажут полезность, и классифицируют, и займутся анализом.
Поэт - напишет божественную литургию, безупречную литию: "Осенний крик ястреба в небе". И мы взлетим, мы будем пернаты, мы разобьемся о небесную твердь, а октябрь будет царить - пурпурный, пунцовый, и снег пойдет, снег, как перья, и крики детей далеко разнесутся в холодном воздухе.

Что большая наглость в отношении Бродского? Анализ? Или наитие? Прости, прости меня, Иосиф, я далека и от одного, и от другого. Но я должна сказать.

Но я хочу сказать. Во-первых, главное: дети, юнцы и юницы! Читайте стихи, читайте, и учите их наизусть. Это - питательный бульон для вашей души, запас воды в пустыне, хлеб в голод, поцелуй в тоске одиночества.

А во-вторых, мысли о том, что такое поэт.
Поэт - математик. Его безукоризненная точность создают чеканную, отточенную формулу.
Поэт - маг. Он создает пространства, где параллельные прямые пересекаются, а математические формулы поют.
Моим первым магом была Марина. Она вскрыла жилы и наполнила меня стихами - до краев.

Отношения читателя и поэта - это отношения стрелка и мишени. Иногда, часто, время от времени - на мимо, но когда попал - то точно в цель, прямо в яблочко, навылет. Я ранен в сердце, чего мне желать ещё?

Бродский для меня сложен, темен, непонятен - и великолепен. Безусловно гений. Но мой ли поэт? Я бы очень бы хотела почитать эти стихи с комментариями - мне остро не хватало контекста. Но те его стихи, что мои - мои навсегда, и его формулы живут во мне. Его незабвенные мартобря, и "Если выпало в Империи родиться, надо жить в глухой провинции у моря", и "пломбы в пасти плавились", и "Назидание", и "звезда в четыре свечи", и множество - других.

В этот раз - я присвою - эти.

В деревне Бог живет не по углам,
как думают насмешники, а всюду.
Он освящает кровлю и посуду
и честно двери делит пополам.
В деревне он - в избытке. В чугуне
он варит по субботам чечевицу,
приплясывает сонно на огне,
подмигивает мне, как очевидцу.
Он изгороди ставит. Выдает
девицу за лесничего. И в шутку
устраивает вечный недолет
объездчику, стреляющему в утку.
Возможность же все это наблюдать,
к осеннему прислушиваясь свисту,
единственная, в общем, благодать,
доступная в деревне атеисту.

Вот и всё. И из уст моих - лишь благодарность.