4

Царевич Алексей выглядит как воздушный шарик в коробке с гандонами: вроде бы и материал примерно тот же, но исполнять соответствующую функцию не может ни под каким видом и не потому, что не хочет, а потому, что непригоден. А ведь от него требуют, заметьте, всё время что-то требуют:
- Пётр смотрит на него как досадный довесок, затем как на белую крысу для опытов, а под конец и вовсе как на врага народа со всеми вытекающими последствиями,
- Екатерина и Меншиков – как на потенциального соперника и врага,
- Евдокия Лопухина при всей своей материнской любви и гиперопеке – как на орудие возмездия,
- Австрийский двор – как на геморрой,
- Толстой и Румянцев – как на объект охоты,
- Пьяная кумпания с Кикиным во главе - как на источник будущего профита,
- Ефросинья как на источник уже реального профита и вообще на доброго барина, правда, с небольшими заскоками,
- Секретарь Вейнгарт – как на шанс подзаработать,
- Царевна Софья – и вовсе как на говно.
Сам же он, будь его воля тупо сидел бы и втыкал на солнечную дорожку либо на белое облачко. Такой Алексей не в состоянии плести интриги и замышлять что-либо против отца и государства по очень простой причине – для этого надо мыслить, а если сей наивный вьюноша свято уверен, что после допросов и одиночной камеры Петропавловки его сразу же возьмут и женят на любимой Афросе, что как бы говорит не в пользу его разума и логики.
Пётр 1, что интересно, играет роль статиста. Автор, видимо, уступая цензуре, говорит несколько дежурных слов об этом императоре как о работящем чудо-богатыре. Но далее неминуемо начинается ад и трешак про 100500 рабочих, зачем-то согнанных для строительства Петербурга, про 100500 солдат, зачем-то посланных воевать со шведами, про ассамблею и пушечную пальбу и прыгающее в гробу тело Алексея. Вполне себе распространённый славянофильский взгляд и распространённый приём апелляции не к рацио, а к эмоцио.
Вина, как и следовало ожидать, возложена на Екатерину и Меншикова, сюжет построен по принципу «пошто животинку тираните?», а вот что означал сам период – остаётся глубоко на периферии повествования.
Из интересных моментов - обращение к биографии Алексея и пояснение, как дошёл он до жизни такой. Плюс авторское понимание, что такого вот Алексея сама бы Россия сожрала и выкинула подальше его бездыханный труп.