3.5 “Убить пересмешника” двадцать лет спустя

Хорошо знакомая нам по книге “Убить пересмешника” Джин-Луиза “Глазастик” Финч выросла и живет теперь в Нью-Йорке, в Мейкомбе бывая лишь наездами. На дворе уже не 1930-е, а 50-е годы, мир изменился, изменились и люди. В один из своих приездов домой Глазастик почувствует это особенно остро. Но, может, люди остались прежними, просто повзрослела она сама?

Долгий путь, который проделал этот роман, прежде чем попасть к читателю, уже, кажется, всем известен, он описан в самой аннотации, и пересказывать его я не буду. Хотя, конечно, сравнений с “Пересмешником” никак не избежать.

Очевидно, после успеха “Пересмешника” Харпер Ли уже не планировала издавать эту книгу, и она осталась своего рода черновиком. Так, пересказ того самого судебного дела здесь занимает от силы полторы страницы, причем между двумя версиями имеются заметные расхождения. Видимо, в "Пересмешник" в той или иной форме перекочевало то, что автор сочла наиболее удачным. Если не знать всей подоплеки, эти моменты кажутся скорее “пасхалками” для внимательного читателя. Здесь также присутствует новый персонаж Генри Клинтон, или просто Хэнк - он, что называется, self-made man и правая рука Аттикуса. Странно одно - почему ему совсем не нашлось места в “Пересмешнике”? Я никак не могла избавиться от ощущения, что друзья, которых я хорошо знала, все время скрывали от меня что-то важное.

Читать “Сторожа” было непросто. Во-первых, здесь много отсылок к малоизвестным за пределами Америки историческим событиям, политическим деятелям, литературным произведениям, а также законам США. Во-вторых, он достаточно скуден на события. Глазастик приезжает в городок, где прошло ее детство, затем случайно совершает одно чрезвычайно неприятное для себя открытие. Оно настолько ее шокирует, что героиня испытывает практически физическое отвращение (и это описано очень достоверно). Далее происходят три довольно непростых разговора с близкими ей людьми… и на этом роман заканчивается. Правда, все это перемежается детскими воспоминаниями, которые значительно оживляют повествование. Эпизод, в котором неразлучная троица Глазастик, Джим и Дилл играют “в крещение”, вполне достоин “Пересмешника”.

Если главные проблемы, которые поднимает “Пересмешник”, - это расизм, социальное неравенство, то здесь к ним добавляется проблема отцов и детей. Идеалистка Глазастик тяжело переживает, узнав, что отец, который всегда был для нее мерилом, эталоном справедливости, может, оказывается, иметь отличное от ее собственного мнение. Хотя странно, что Джин-Луиза не поняла этого раньше, ведь обычно через подобное “развенчание” родителей как богов дети проходят еще в подростковом возрасте. В ее же двадцать шесть этот конфликт выглядит скорее как сакраментальное “сама надумала - сама обиделась”.

А Аттикус всего-то, как выясняется, не ставит одну расу превыше другой, но и не станет делать поблажек чернокожим только потому, что они чернокожие. Для него на первом месте всегда был и будет закон. “Равные права - всем, особые привилегии - никому” - вот его кредо, ведь равновесие в обществе возможно лишь в том случае, если все люди имеют не только равные возможности и права, но и равные обязанности - и несут равную ответственность за свои поступки.

Так что я не могу сказать, что “Пойди поставь сторожа” перечеркивает то, что было в “Убить пересмешника”. Эти две книги скорее как две стороны одной медали. Но, каким бы ни был этот роман, он обречен навсегда остаться в тени своего блистательного “младшего брата”.