5

Давно мечтала и собиралась ознакомиться с прозой Бродского – и вот дождалась наконец-то благоприятного стечения обстоятельств.

Что можно сказать о его эссе о Венеции «Watermark» (в русском переводе – «Набережная неисцелимых»)? Даже в прозе Бродский невероятно поэтичен. Его впечатления от Венеции – это букет ощущений, поражающих и восхищающих своим филигранным ароматом.

Первые блики пока ещё неизвестной Венеции, собираемые сознанием с разрозненных фотографий, фильмов, открыток, первые мечты о ней (которые Бродский называет декадентскими – «decadent») как о городе, в котором не просто хочется, а совершенно необходимо умереть – всё это Бродский так бережно раскладывает перед читателем, как лучшие и редчайшие образцы тончайшего фарфора.

Кем же чувствует себя Бродский в этом необыкновенном городе после первого с ним знакомства? Наблюдателем. Наблюдателем, который впитывает в себя впечатления. Который являет собой оголённый нерв, готовый к точнейшему и подробнейшему восприятию извне.

I am not a moral man (though I try to keep my conscience in balance) or a sage; I am neither an aesthete nor a philosopher. I am but a nervous man, by circumstance and by my own deeds; but I am observant. As my beloved Akutagawa Ryunosuke once said, I have no principles; all I've got is nerves.

Ибо это тот город, в котором именно зрение является некой путеводной нитью, компасом, перископом, а прочие органы чувств играют второстепенную роль.

For this is the city of the eye; your other faculties play a faint second fiddle.

Наблюдая, он ощущает как некоторую отчуждённость (намёки на это улавливаются в некоторых последующих абзацах), так и надежду, которой озаряет человека венецианское утро, например.
Наблюдая, он преображается. Ведь человек, по сути, есть то, что он созерцает.

One is what one looks at---well, at least partially.

А созерцать величественную прелесть Венеции и при этом оставаться прежним, неизменным, статичным просто невозможно.

Венеция Бродского – это город, в котором не снятся кошмары, как утверждает поэт. Это город спокойного, безмятежного сна, приносящего исцеление от усталости, что вполне объяснимо: ведь в его водах отражается божественный дух и само время.

Венеция Бродского – это город, свет которого, пройдя сквозь призму поэтического восприятия, не искажается, а, напротив, приобретает ещё бОльшую достоверность, реалистичность, почти осязаемость.

Венеция Бродского – это город, в который можно попасть, не переступая порога своего дома. Это иная реальность, волшебный лабиринт. И, наконец, это величайшее произведение искусства из всех, когда-либо созданных человечеством:

...this city doesn't qualify to be a museum, being itself a work of art, the greatest masterpiece our species produced.