3

Роман, написанный 30-летним мужчиной, а по нынешним временам – молодым человеком, поражает почти всем: точнейшиему следованию канону подобных романов (вспомним, к примеру, страдания нашего, так сказать, господина Вертера); виртуозной стратегией достижения цели, утонченным психологизмом характеров, совершенно точных, совершенно реалистичных; продуманностью каждого, буквально каждого шага, одержимого высокой, или не очень высокой, целью главного героя; подробнейшим описанием всех шагов – последовательных и неотвратимых, как шаги Командора, - всё это так. Но вопрос, остающийся без ответа: зачем всё это?

Ответ – в биографии великого датчанина. Без преувеличения великий мыслитель, Кьеркегор был столь же нелюдим в жизни и неуспешен в любви, сколь совершенен и глубок в своих философских поисках. Как бы не хотелось мыслить шаблонами, но приходится констатировать, что и самый дух романа, и происходящее в нём есть лишь отражение умонастроения, душевного состояния молодого, здорового физически молодого мужчины. Роман несет на себе мощнейшее влияние своего автора – философа мировой величины – привнесенной разработанностью всех «схем» и «систем» - с одной стороны, и уязвленной «мужской несостоятельности» (не в смысле физиологии и физической немощи интимной стороны жизни) – с другой.

Поразительна юношеская незрелость в понимании чувственного, эмоционального мира женщины! Возможно, это звучит парадоксально, ведь в конце концов Йоханнесу удается добиться своего, но фиаско обольстителя – в нахождении подтверждения собственной «правоты». Шекспир где-то сказал о сути этих юношеских представлений: просящий – раб, достигший – господин. И если манипуляции достигли цели, Корделия завоевана, то налицо «триумф» в вечной борьбе с той, чьи руки – сети улавливающие: собственное превосходство. Разумеется, компенсационного характера, как сказал бы Фрейд: уязвленный женщиной должен получить сатисфакцию любым способом и снизить болевой шок от психологической травмы.

Вообще текст оставляет стойкое чувство юношества. Кто, будучи в том незабываемом возрасте, не помнит восторга по поводу…да по любому поводу: взгляда, разговора, безделицы в виде банта, ручки или перчатки-варежки! Какое значение мы предаем всему! Она посмотрела! Она разговаривала! Она подарила! Ну и разумеется, нужно сделать так, чтобы её признание было первым. Ну а когда тебе уже 30, как Кьеркегору, юношеский реваншизм ну или викторианство (от «виктория»=победа) должно быть непременно всемогущим: то, что внушает трепет, неуверенность и боязнь быть отвергнутым, должно быть абсолютно управляемым, потому что какое же могущество может быть без этой самой управляемости? Ну а поскольку век 19 пусть и не галантный уже, тем не менее, эстетизм – вот непременное условие уважающего себя обольстителя.

Книга явно на любителя: Кьеркегора или «истории обольщений в литературе».
Книжка из подборки «100 книг, которые нужно прочесть прежде, чем…»