5 Спойлер Крушение иллюзий и империй - и корзинка с едой

"Сначала она [Пышка] вынула оттуда [из корзинки] фаянсовую тарелочку и серебряный стаканчик, потом объёмистую миску, где застыли в желе два цыплёнка, разрезанных на куски; в корзине виднелись ещё другие вкусные вещи, завёрнутые в бумагу: пироги, фрукты, сласти и прочая снедь, заготовленная с таким расчётом, чтобы питаться дня три, не притрагиваясь к трактирной еде. Между свёртками с провизией выглядывали четыре бутылочных горлышка. Пышка взяла крылышко цыплёнка и деликатно принялась его есть, закусывая хлебцем, носящим в Нормандии название "регентского".

Пышка, как и прочие ее попутчики, бежит из Руана, сданного прусской армии, - в Гавр.
В дилижансе с ней люди преуспевающие и именитые: фабриканты, торговцы, аристократы, ищущие в себе сходство с королями прошлого.
С ними их жены - и светские дамы, и попроще - но все с одинаковыми модными грелками для ног.
А еще там пара монахинь, некий местный бунтарь - и она, Пышка, нормандская проститутка, прозванная так за свою полноту, которая, впрочем, ее никак не портит.

...

"Пышка" Ги де Мопассана (1880) - настоящая трагикомедия.
Она не столько о "жестоком и несправедливом" мире, где страдает "славная простая женщина", сколько о мире, прописанном во всех деталях, вплоть до кусочков сала в паштете:
и о падении империи, при котором дельцы успевают и продать дрянное вино, и с'есть обед наивной женщины;
и об иллюзиях, в которых искренне витает Пышка - о "патриотизме", который она понимает как обязанность вцепиться в волосы прусскому солдату;
и о ее простодушной вере в то, что буржуа принимают ее за человека, раз она "умеет себя держать";
и о местечковом "революционере" с улыбкой знатока судеб мира;
и о заносчивом прусском офицере в ворованном халате,
и об отступающей разбитой армии,
и о мыслях о том, что из Гавра тоже придется бежать - но уже в Англию.

...

"Граф и фабрикант завели разговор о политике. Они прозревали будущность Франции. Один уповал на Орлеанов, другой на неведомого спасителя, на некого героя, который объявится в минуту полной безнадёжности: на какого-нибудь Дю Геклена, на Жанну д'Арк - почём знать? Или на нового Наполеона I? Ах, если бы императорский принц не был так юн! Слушая их, Корнюде улыбался с видом человека, которому ведомы тайны судеб".

...

И при всей этой полноте рассказа и его иронии (над которой иногда смеешься, а иногда скулишь и подвываешь) "Пышка" - короткая, емкая, сильная и изящная история, пусть и с несколько фривольным сюжетом.

...

Франко-прусская война 1870-1871 годов закончилась Катастрофой при Седане - генеральным сражением, принесшим Франции полный разгром.
Вот поэтому однажды зимним утром в дилижансе и спасалась бегством такая разноперая публика.
Так спешили, что не взяли поесть.
Все, кроме Пышки.
Потому что люди простые всегда возьмут с собой еду, куда бы ни направлялись.

...

"Женщины пододвинулись ближе, голоса понизились, разговор стал общим, каждый высказывал своё мнение. Впрочем, всё обстояло очень прилично. В особенности дамы удачно находили деликатные выражения, очаровательно изысканные обороты для обозначения самых непристойных вещей. Посторонний ничего бы здесь не понял: до того осмотрительно подбирались слова. Но так как лёгкая броня целомудрия и стыдливости, в которую облекаются светские женщины, защищает их лишь для виду, все они наслаждались этим нескромным приключением, безумно забавлялись в душе, чувствуя себя в своей сфере, обделывая это любовное дельце с вожделением повара-лакомки, приготовляющего ужин для другого".

...

Род занятий Пышки не предполагает излишней стыдливости или целомудрия, но нельзя в этой женщине не заметить легковерия и наивности.
Эти-то ее стороны и пострадали.
И можно пожалеть ее за то, что она - по простоте душевной - поверила учёным словам попутчиков, что совершает подвиг.
Впервые в жизни она удостоилась внимания и разговора с благородными господами - только для того, чтобы просто стать их инструментом, ключом к побегу.
А с другой стороны, что и как могло пойти в этой истории иначе - и кто бы в это "иначе" поверил.

"Никто не смотрел на неё, никто о ней не думал. Она чувствовала, что её захлёстывает презрение этих честных мерзавцев, которые сперва принесли её в жертву, а потом отшвырнули, как ненужную грязную тряпку. Тут ей вспомнилась её большая корзина, битком набитая всякими вкусными вещами, которые они так прожорливо уничтожили, вспомнились два цыплёнка в блестящем желе, паштеты, груши, четыре бутылки бордоского; её ярость вдруг стихла, как слишком натянутая и лопнувшая струна, и она почувствовала, что вот-вот расплачется".