5

Лаотун (кит. упр. 老同, пиньинь lǎotóng — «старицы, подобные [друг другу]») — тип отношений, распространенный в Хунани в XVII—XIX вв., при котором две девочки в возрасте 5-7 лет заключают договор о дружбе и поддерживают эти отношения на протяжении всей жизни.
(с) Вики

Итак, это история девочки Лилии, второй дочки крестьянина и о её "половинке", девочке, которой Лилия с шести лет и до самой смерти была наперсницей и лучшей подругой. В книге описывается жизненный путь Лилии и Снежного Цветка, взросление и жизненные тяготы.

Мне кажется, что если в этой книге радикального отрешиться от всего, что кажется диким современному адекватному человеку -- от рабских рамках поведения для женщин, от странных и нелогичных верований и обычаев, от жестокости, которая считается чем-то необходимым и бытовом, то можно даже восхититься героинями, например, Лилией. Она была смелой и отчаянной, когда это было необходимо, она признала свои ошибки и несла груз вины всю жизнь, она сохранила свои ценности на протяжении всех лет своей жизни, что заслуживает уважения. Многие ли из нас, современных людей, могут похвастаться тем, что никогда не отступали от своих ценностей? Лилия же и в бедности, и в богатстве, и в обстоятельствах на грани выживания, помнит свои принципы и блюдёт их, стойкая, несгибаемая, верная себе. С другой стороны, девушек, подобных Лилии взращивает общество, считающее обряд бинтования ног шестилетним девочкам необходимостью, а здоровые ноги - уродством и позором. Интересно, можно ли вырастить ребёнка таким же верным себе, как Лилия, без той дрессировки строгостью, как в Китае того времени? И в то же время, я заметила, что в книгах, достигая определённого положения, воспитанные таким образом девушки становятся несколько вздорными, гордыми и капризными, хотя всегда можно сказать, что они ведут себя соответсвенно своему положению и агрессивны лишь по отношению к тем, кто с недостаточным рвением следует обычаем и правилам. Стоила ли гордость и "правильное поведение" той цены, которая отдала Лилия? По её мнению - нет.

Книга также довольно интересно с точки зрения расширения кругозора. Повествование Лилии пестрит описанием традиций, обычаев, специальных мест, фраз и правил, по которым жили люди в то время. Например, я и не представляла, что у женщин было своё письмо, а у мужчин -- своё. Китайские слова, упоминаемые в книги, отражают различие взглядов на мир, например, в русском языке не найти хорошего перевода слова лаотун, просто потому что в России не было обычая скреплять узами девушек, у которых совпадают восемь знаков, делать их чем-то вроде названных сестёр, до самой смерти. Понятие лаотун играет ключевую роль в книге - сколько любви, сколько преданности и привязанности вкладывает в него Лилия в своём рассказе.

Удивительно, как культура может вылепить в людях совершенно разное восприятие жестокости, насилия, грубости, вздорности, глупости.

... прежде чем я могла что-либо произнести, она изо всех сил ударила меня по лицу.

«Ты знаешь, сколько забот это принесет твоему отцу?» — спросила она. Это были обидные слова, но я знала, что пощечину она дала мне на счастье и для того, чтобы отпугнуть злых духов. ... Хотя мое лицо пылало от пощечины, я была счастлива. Пощечина была знаком того, что Мама впервые показала мне свою материнскую любовь, и я была вынуждена закусить губы, чтобы скрыть улыбку.

«Нет ничего более злого, чем женское сердце», — повторял он снова и снова, как будто никто из нас не слышал этой поговорки раньше.

«Нам нужна тихая ночь, когда будет полная и яркая луна, это придает округлость животу беременной женщины, а ей самой — чистоту».

«Побег — самое худшее из того, что может сделать женщина, — ответила она. — Ты это знаешь».
Я знала. Со стороны женщины это было оскорблением и каралось смертью от руки мужа.

Говорят, мы должны уважать культуру и наследие предков. "Культурное достояние, передаваемые из поколония в поколения традиции" - но для меня загадка, как можно уважать культуру, которая так ненавидит девочек, так жестока с ними. Да, поверья и мифы в Китае удивительно красивы, но, во-первых, половина из них несёт снова несёт в себе рабский посыл, и все их них так далеки от жизни, что удивительно, как люди в Китае вообще доживали до двадцати лет.

Я отказывалась от всего слишком соленого, слишком горького, слишком сладкого, слишком кислого или слишком острого, поэтому мне нельзя было есть квашеные черные бобы, горькую дыню, миндальный творог, горячий и кислый суп и вообще что-либо, имеющее вкус. Мне разрешалось есть слабенькие бульоны, тушеные овощи с рисом и пить чай. Я приняла эти ограничения, понимая, что мое будущее целиком зависит от ребенка, которого я вынашивала.

Первый случай тифа ударил по самой лучшей деревне нашего уезда — Тункоу. Мысленно я перебирала все дела, которые надо делать. Постоянно молиться Богине. Обертывать детей темно-красной материей. Мести комнату трижды в день, чтобы напугать духов, охотившихся за добычей. Я также перебирала в уме все те вещи, от которых нам следовало воздержаться: никакой жареной еды, никакой тушеной еды. Если бы мой муж был дома, то никаких постельных дел.

Книга написано интересно, очень познавательна, интересна сюжетно, и из неё даже можно взять что-то для себя, если выбирать осторожно.