4

Как ни крути, а национальный привкус есть у любой литературы. И вот вкус латиноамериканской литературы для меня, как мясо игуаны под острым соусом — всё-таки больше экзотика, чем пища. Сколько ни пытаюсь вникнуть: Маркес, Льоса, Борхес, — не получается эмоционального контакта. Как будто бы смотрю телевизор с выключенным звуком. Не избавиться от ощущения неуловимо, но явственного другого восприятия реальности.
С Боланьо то же самое. Какая-то неизбывная, но чужая, южноамериканская, тоска, непроницаемое двойное дно происходящего и его истинного смысла. Красиво, но мимо.
И всё-таки мне понравилось. Как нравятся пляски языческих шаманов: ни в зуб ногой, а завораживает. Хотя рассказы-мемуары впечатлили куда меньше этюдов о шлюхах-убийцах, убийцах-сыновьях-порнозвёзд-и-свящёнников, кутюрье-некрофилах (мерещился Карл Лагерфельд) и африканских шаманах-футболистах (и, похоже, из клуба "Барселона").