Одно из противоречий нашего коллективного существования заключается в том, что человек, приходя в этот мир, сразу, без возможности выбора, оказывается погруженным в среду семьи, государства и общества. Последнее, в лучшем случае провозглашая свообразие и уникальность каждого человека, тем не менее, как нечто само собой разумеющееся полагает, что это своеобразие не вправе простираться за пределы установленных обществом ограничений. Тут даже уже неважно, являются ли правила, регулирующие функционирование общества, лицемерными, фальшивыми и т.п. Они необходимы, но это не отменяет их условного характера - однако парадокс в том, что человека никто никогда не спрашивает, согласен ли он с этими условиями.

Любые попытки охарактерировать главного героя этой повести заведомо неудачны. Даже такие положительные эпитеты как "индивидуалист" и "самобытная личность" смотрятся половинчатыми, ибо суть продукты той самой среды, для которой Мерсо - посторонний. Принципиальные вопросы - преступник ли он, аморальный подонок или сумасшедший, как должно соотноситься личное с общественным, что действительно имеет значение в жизни и т.д. - оказываются зависимыми от системы координат и не могут иметь однозначных ответов, что может сделать внутреннюю жизнь человека, ими задающегося, клубком неразрешимых конфликтов. Наверное, самое разумное - это честно признать, что решения нет. Думается, подобная честность пришлась бы Мерсо по душе, в отличие от попыток его осудить или оправдать. Если бы нас это заботило на самом деле.

Самой спорной идеей повести является утверждение, что в предверии неизбежной смерти ничто в жизни человека не имеет ценности. Мы не знаем, что нас ждет за чертой, вполне может статься, что там попросту небытие. Чтобы принять такую точку зрения, нужна определенная интеллектуальная смелость. Оборотной стороной внутренней свободы от условностей, которое дает эта идея, становится риск вступить на тонкий лед отрицания всего и вся, причем что именно ты отрицаешь - за тебя будут решать другие люди. Парадокс: чтобы жить в мире с окружающей дейтвительностью, нужно добровольно поддаться условностям и иллюзиям. Впрочем, можно и не заморачиваться. Далеко не всем по плечу опустошительная честность.