2.5 Сопротивление чтению

"Меланхолия сопротивления" - любопытное, но неопределённое название. Какие-то потуги в бульоне бытия - вот такие у меня возникают ассоциации. Примерно так и прошло моё чтение этого произведения.

Перед нами город полный мусора и разбитых надежд, с уставшими от жизни людьми и лютым морозом.
Проблеск для меня и города - Валушка - местный чудик. Несмотря на то, что ему уже 30, его невозможно воспринимать иначе как юношу. Этот человек взирает на мир своей светлой и наивной душой, влюбленный во Вселенную и космос. Он приходит в восторг, когда горожане подыгрывают ему в том, что с интересом слушают его истории о солнечном затмении.

Однажды в город приезжает цирк, главной достопримечательностью которого является огромный кит. В труппе цирка всего два человека - директор и подручный. С их приездом начинает происходить нечто плохое... Цирк не так прост и на самом деле не является тем, чем кажется. "Интересно", - подумайте вы. "Нет", - отвечу я.
Так, зачахлый город сталкивается с разрушительным переворотом, и на его итогах наживается новая власть. То, что проливало свет в этой книге, будет погашено. Зло останется безнаказанным. Или автор просто не считает нужным рассказать о его судьбе.

Книга мне откровенно не понравилась. Переход от персонажа к персонажу скудный и какой-то неживой. На протяжении всего чтения ты будто барахтаешься в холоде и нечистотах. И в итоге приходишь к некому трупному потеплению от подробного описания разлагающегося тела женщины. Концовка, как вы поняли, довольно "колоритная" и уж точно оставит у вас осадок, чтобы вы не забыли о прочитанных мерзостях. Я уважаю и хорроры, и артхаус, но эта история мне не зашла. Однозначно не мой вариант и советовать эту книгу я никому не буду, несмотря на необычную подачу и оригинальность языка:

"Так, тоненькими ручейками, мертвая материя возвращалась в более высокую сферу организации, аккуратно распределяемая между органической и неорганической формами бытия, а когда после продолжительного, но безнадежного сопротивления капитулировали соединительные ткани, хрящи и наконец даже кости, от бывшей твердыни не осталось совсем ничего – причем не был утерян ни один атом. Несмотря на то что не сыщется в мире бухгалтер, способный учесть несметные составляющие элементы, все сохранилось, хотя уникальное и неповторимое протеиновое царство безвозвратно исчезло – его смел бесконечный порыв хаоса, увлекающий за собой и кристаллы порядка, вобрало в себя безучастное и неостановимое сообщение между вещами, разложило на углерод, водород, азот и серу, растеребило на ниточки тонкие ткани; оно распалось, его поглотила незримая сила по приговору безумно далекой инстанции, как эту книгу – здесь, в этой точке, сейчас – поглотит последнее слово".