3.5 Первопрестольники, тринитротолуольники

Одна есть Земля – Россия… Один народ – русский… Которые финны, немцы, болгары – они тоже русские…

Выбирая, прочесть Проханова или Зиновьева, я взяла бы второго, но "Зияющие высоты" уже читала несколько лет назад. Странно теперь вспоминать, что тогда. в сентябре 2018, уверена была - к глупости и подлости совка возврата не будет. потому что не может быть никогда, потому что никто в здравом уме и трезвой памяти не захочет вернуться к убожеству, унижению, двоемыслию. Я и горевестника Быкова воспринимала тогда не иначе, как паникером - вот опять заладил об опасности реваншизма. Что ж, не мой здравый смысл, а его пессимизм оказался ближе к действительности, похоже нас ждет Союз-2.0.

Предмет мечтаний и упований героя "Господина гексагена", отставного генерала разведки Виктора Белосельцева. О, даже так, целый генерал? А вы как думали, фирма веников не вяжет, мрачноватое продолжение "фирма делает гробы" тоже окажется кстати, но не будем забегать вперед. Уж если герой, так пусть максимально приближенный к образу супергероя, пришедшему с ненавистного Запада. Разведчик, в отменных физических кондициях, опытный и зрелый, но еще ого-го, не обременен семьей, в быту скромен - старенькая черная "Волга" да коллекция бабочек (Набоков навсегда), которую собирал на спецзаданиях в экзотических странах. Есть квартира в центре Москвы, но это по статусу положено. Идейный.

Горячее его сердце обливается кровью от того, какую державу просрали. Зря, выходит, он в горячих точках горячую кровь проливал? Чтобы страна корчилась, придавленная раздвоенным копытом временщиков торгашей? Чтобы одурманенный водкой и телевизором народ тупел и слабел, вымывая без того небогатый генофонд? Доколе! В резонанс к его негодующим настроениям входит приглашение бывших коллег поучаствовать в возвращении милой сердцу страны. Неужто возможно? - изумляется Белосельцев. - Мы еще и не то сможем, это им только кажется, что они всем управляют, на самом деле невидимые рычаги в наших руках, и будьте уверены, мы своего не упустим, спасем Родину!

И герой принимается истово участвовать в авантюрах "Суахили", таково кодовое название операции по предоставлению счастья для всех, даром. и пусть никто не уйдет обиженным. На самом деле обиженными уходят сначала генеральный прокурор, имевший неосторожность копать под коррумпированную власть - его репутацию разрушают при помощи Белосельцева, потом генерал армии, взятый чеченскими боевиками в заложники, потом премьер, ручавшийся за безопасность генерала, потом солдаты, брошенные на его освобождение, солдатов жальче всего.

Герой переживает и рефлексирует, (автор пытается уверить нас, что совесть спецслужбистам не ампутируют еще на стадии куколки), что, впрочем, не мешает ему наслаждаться жизнью на роскошных банкетах и празднествах в обществе сильных мира сего. То и дело прозревая в очередной властной фигуре киборга, звероящера или вовсе демона. Промежуточной целью товарищи по оружию объявляют Виктору приведение к власти Избранника "из наших", который должен сменить одряхлевшего Истукана. Окончательная легитимизация произойдет, когда в ответ на взрывы чеченскими террористами нескольких многоквартирных домов, Россия проведет победную (на сей раз) войну на Кавказе с разрушением Грозного и уничтожением полевых командиров, которых мы будем "мочить в сортире". Попытка Белосельцева предотвратить взрывы окончательно убеждает его в сговоре членов "Суахили" с террористами, а беззастенчивость, с какой боевые товарищи вступают во владение имуществом поверженных олигархов, открывает глаза на то, что никакого возврата милой сердцу страны не планировалось, его использовали втемную, сделали марионеткой.

К счастью, на всякое действие находится противодействие, и "Суахили" противостоит не менее сильная безымянная группировка ГРУ, которая в финале уладит все наилучшим образом. Бред? Еще тот. Ксенофобская антисемитская, реваншистская книжка, которой хочется простить конспирологичность и чудовищность сентенций за разоблачительный пафос, роскошный язык, яркую метафоричность. Пока не задаешься целью проанализировать , посредством каких методов и приемов она создана.

Проханов мастер слова и потерянный рай прекрасного советского прошлого у него всегда в ностальгической розовой дымке,на отдалении, без конкретики. Вот такие были наши чудесные свершения, такие гидроэлектростанции, заводы и профилактории строили, такие ракеты запускали. Вот рабочий с молотом, колхозница с серпом, инженер с тубусом, врач в белом халате и шапочке, ученый с расщепленным атомом на раскрытой ладони. "Вот понятная честная разумная жизнь, - как-бы говорит он, - Которой нас лишили, отобрав у каждого счастье быть частью сильной державы".

Тут главное - держать дистанцию, не позволять читателю приблизиться и вспомнить серое убожество и неустроенность повседневности, всеобщую вовлеченность в коррупционные схемы плановой экономики: воровство на нижних уровнях и приписки на более высоких, повсеместное взяточничество товарный дефицит, очереди, угрюмое беспросветное пьянство. Порядок вещей, при которых главным человеком был не ученый и даже не артист, и уж точно не пролетарий, а директор базы, завмаг, продавщица.

Говоря об условном дне сегодняшнем (роман написан двадцать лет назад) Проханов глушит контрастами: вот жирующие хозяева жизни, а вот несчастный забитый народ, у которого отняли возможность честно трудиться. Женщины на рынке или на панели, дети беспризорники, мужики спились. Снова без конкретики и приближения, которое опрокинула бы его манипулятивные построения. Да, в девяностые было нелегко и пришлось пережить слом тектонических плит, но мы получили надежду построить правовое общество. где гражданин может отстаивать свои права, и тогда это удавалось. Возможность самостоятельно выбирать жизненную стезю, а выбрав, добиваться достойной жизни, хотя приходилось много работать и быстро поворачиваться. Первый опыт массового осознанного родительства тоже пришелся на поколение миллениалов - в прежней жизни родители физически не могли столько заниматься детьми, отдавать их на спорт, языки, развивающие практикумы.

Всего этого - обычной жизни нормальных людей, составляющих большинство популяции, в книге нет. Есть два полюса: выброшенные на обочину жизни маргиналы, вроде юродивого "Гастелло" Николая Николасовича; опекаемых им беспризорных детей, которых чечен Ахметка продает извращенцам; его дочери, валютной проститутки Вероники, дивной красавицы в начале и санитарки, отправляющейся замаливать грехи неправедной жизни на чеченскую войну в конце (такая, право, несусветная чушь) . Это один полюс. Второй - власти предержащие.

И уж тут автор не стреножит своего Пегаса, позволяет ему резвиться среди янтарных, прозрачных на просвет балыков, гор икры на серебряных подносах, пирамид экзотических фруктов, истекающих ароматным соком кусков отборного мяса и прочей гастрономической хрени, откушав которой и запив дымным виски, медового оттенка коньяком, чистой как слеза водочкой Белосельцев противостоит бесовской силе. Прохановскому таланту еда ближе радостей предметного мира, говоря об одежде, интерьере, даже автомобиле, он чаще всего ограничится цветом или маркой, но застолья описывает так подробно, что запах и вкус, вещность текстуры и фактуры словно ощущаешь, читая. И путь к сердцу через желудок - еще одна из причин, по которой книга хорошо читается, несмотря на убогую конспирологичность, юдофобство, горы громоздимых нелепиц и явную манипулятивность.

Резюмируя: вещь, столь ужасная, что переходит в свою противоположность. Прочла и не жалею, немного утешает мысль, что Александр Андреич, дожив до сегодняшнего воплощения своих мечтаний, не возрадуется.

ТГ Book Addict