3

Была у меня подруга, филологиня, которая писала кандидатскую по творчеству Мандельштама. Я Мандельштама люблю, поэтому относилась к этому факту с симпатией и пониманием. И вот кандидатская готова, и подруга просит меня это почитать. Я с воодушевлением принимаюсь за дело, и о, ужас! Через десять страниц я понимаю, что срочно нужно бросать эту галиматью, иначе я перестану уважать подругу, любить Мандельштама и вообще от книг буду долго шарахаться.
Владимир Новиков толкает близкую мне мысль о том, что для лучшего понимания творчества поэта нехудо бы знать его биографию. Я бы даже сказала так: к биографии стоит обращаться только тогда, когда ты творчество поэта изучил подробно, как-то – хорошо ли, плохо ли – к поэту относишься и хочешь углубиться в детали, возможно, неясные без контекста.
Вообще, конечно, это иллюзии. Потому что стихи ещё в большей степени, чем проза, являются зеркалом, в котором читающий видит себя, а не автора. И потому что внутренняя жизнь поэта часто не совпадает с фактами биографии, идёт по касательной.
В этом смысле обращаться к биографии поэта – большой риск. Слишком велика возможность увидеть не то, что хочешь и ожидаешь.
Биография Блока напичкана всевозможными «смысловыми векторами, дискурсами, художественной системой категорий и даже ригористической трактовкой темы». Филологу есть, где отвести душу, но меня это, скорее, отвратило. Когда жонглирование терминами начинается в книге, написанной для массового читателя, я начинаю думать, что автор прячется за умными словами. Удивительно, хотя речь вроде как постоянно идёт о стихах (много-много поэтических цитат), о лирике Блока мало что понимаешь, зато узнаешь целый ряд смелых авторских трактовок. О том, что любой писатель, тем более, поэт – это андрогин, совмещающий мужское и женское. Или о том, что эпоха модерна тянулась в России аж до конца двадцатого века. Волосы начинают тихонько шевелиться на голове.
Что же касается запутанной личной жизни Блока, то чем больше автор пытается быть деликатным, тем пошлее и неприятнее всё выходит. Сколько раз замечала, рассказывает какой-нибудь дворник дядя Вася, что соседская Танька при живом муже завела любовника, как о чём-то естественном, бытовом, просто факте, и ты воспринимаешь это именно как факт, мол, чего в жизни не бывает. А рассказывает о том же типа интеллигентный танькин сосед и так жмётся, мнётся и недоговаривает, что неловко становится за всех. В первую очередь, за соседа.