5

Ни с одной книгой мои отношения не складывались так трудно. Потратила на нее почти 2 месяца, то оставляя, то возвращаясь... А потом поняла, что хочу читать это только в бумажной версии.

Начало было мучительным, это при том что я часто читаю фэнтези, люблю сложные невероятные миры, обожаю изучать их. Но сложность этого романа превзошла сама себя. Во время чтения мелькали такие мысли: "кто это?", "откуда это взялось?", "что их связывает?", "а это здесь причем?", "что это за место?", "зачем?", "почему?", "где тут логика вообще?" "да что он, издевается над читателями, что ли?!", "нет, надо бросать, пока мозги совсем не вскипели!!" А может Бэккер тоже отсекает "лишнего" читателя? Которому лень будет разбираться в этом?

В общем, мир Эарвы - сложнейший, многоступенчатый, многонациональный, многорелигиозный, с миллионом подробностей, незаметных связей между событиями... Но ведь это еще и темное фэнтези - значит, мрак, беспощадность, жестокость, войны и смерти... Вот такую гремучую смесь представляет Эарва - 4109 год Бивня.

Год накануне Священной войны. Религиозная война - это только название, а за благочестивыми призывами скрыты настоящие цели - борьба за власть, выгода, желание отомстить... На фоне этой войны - другие, невидимые - между магическими школами, против Не-бога, против самого себя. Два главных героя - маг Ахкеймион и монах-дунианин Келлхус. Два антипода. Первый, несмотря на свое могущество - "слишком" человек, постоянно сомневается, тонко чувствует, не способен к жестокости. Второй же достиг совершенства, победив свои желания, страхи, эмоции. Ему подвластно все. И вот случай сводит их вместе... Каким будет их путь? Немного боюсь за Ахкеймиона - этот герой пока вызывает наибольшую симпатию, как самый человечески-теплый на фоне общей беспощадности и озлобленности.

Очень много философии и психологии, текст просто пропитан ими. Нет акцента на действие, больше на формирование личностей, мысли и чувства. Нет однозначных героев. И легко читаются отсылки к историческим народностям - узнаваемы татаро-монголы, римская империя накануне гибели. И чем больше вчитываешься, тем яснее становится мир, вначале такой неприступно-сложный... Я не могу любить его, слишком там мрачно и страшно, но я хочу знать, как сложится его судьба.

Если копнуть поглубже, всегда обнаруживается, что катастрофы и триумфы, подлинные предметы внимания историка, неизменно зависят от мелких, тривиальных, ужасающе непредсказуемых причин.