3

Боюсь, что у меня несколько экстремальный взгляд на эту книгу. Да, несомненная сатира на все и вся, едкие и смешные выпады в адрес доморощенного психоанализа (особенно меня порадовавшие) и незабываемый говор Нового Орлеана (о чем ниже). Но только ли над этим смеется Джон Кеннеди Тул? Может быть, он смеется еще и над... собой? Вот сидит он, пишет свою книгу, видя всю убогость, нелепость и глупость окружающих личностей, явлений и движений, зная, тем не менее, что все эти жалкие ничтожные люди не оценят его гениального творения. И, злясь на самого себя за это ядовитое брюзжание, он создает Игнациуса Райлли, в котором как будто воплощены гипертрофированные черты самого автора: его недовольство всем светом, непонятость, одиночество и уверенность в том, что он один смекает, что к чему в этом мире.

Никогда не страдала привычкой ассоциировать автора с его героем, но тут не могу отделаться от мысли, что ирония Тула многоуровнева.

И, наконец, моя маленькая, но драгоценная коллекция новоорлеанских перлов:
- "Вот же ж ужыс какой, а?" (бессмертная фраза миссис Райлли, используемая в качестве реакции практически на любое сообщение);
- сосыски (и дивное производное - "сосысочник");
- кэксики (без комментариев; и теперь они зовутся только так);
- "Кого?" (мое любимое; универсальный ответ без малого столетней мисс Трикси, позволяющий отвязаться от вопросов идиотов-окружающих).

И вот еще что нашла:

- Ты разве не хочешь ничего взять с собой?
- О, разумеется. Все мои заметки и наброски. Они не должны попасть в руки моей матери. Она может заработать на них целое состояние. Ирония такого исхода была бы слишком велика.

Ну, ирония не ирония, совпадение не совпадение, а получилось похоже.