3 Горькое исключение

Мир лихорадит и меня вместе с ним. Тот страшный случай, когда не работается, не думается, не читается, не спится – не складывается. Прости меня, Дачесс, я, правда, пыталась тебя полюбить. Распахнуть объятья, понять, посочувствовать никогда не было проблемой, ныне же ты – мое горькое исключение.

Истории про угловатых мальчишек и девчонок со взглядом волчицы – мои истории, от первой до последней строчки, от потаенного воспоминания до несдержанного вздоха. Тем паче разочарование от того, что случилось со мной сейчас, когда боль от знакомства с историей Дачесс, то и дело сменялась нежеланием вникать во что бы то ни было, происходящее в чужом, не моем мире… Когда ты не то что читать, просто взять книгу в руки не готов. Печально, но факт – роман Криса Уитакера не смог отвлечь меня от реальности.
Конечно, познакомиться с маленькой Герцогиней Кейпхейвенской и принцем Робином стоило. Хотя бы для того, чтобы в очередной раз осознать, сколь ужасно бывает безразличие, и неважно, к прохожему ли, соседу или его ребенку, которому не повезло с безответственным, не вписывающимся в рамки нормы родителем. Порой ведь легче навесить ярлык голодранца, того самого яблочка, недалеко укатившегося от яблони, чем понять, почему тринадцатилетний подросток объявляет себя вне закона и готов послать куда подальше весь белый свет… Чем просто поинтересоваться, ел он, пил и спал ли, пока его мать в очередной раз откачивали в наркологическом отделении. Еще можно объяснить неспособность протянуть руку помощи в мегаполисе, где подчас соседи, живущие на одном этаже, не пересекаются на площадке и дважды за месяц, однако же сложно принять подобное в маленьком городке, где все знакомы с давних пор, но вместо сочувствия и заботы о брошенном ребенке выбирают позицию стороннего наблюдателя.
За какие грехи Дачесс и Робин Дэй Рэдли не заслужили и капли участия в родном Кейп-Хейвене? Почему Стар Рэдли обменяла семью на наркотики, алкоголь и сомнительный заработок в баре? Сколько лет живет боль и должны ли дети расплачиваться за падение родителей? Вопросы, ответы к которым предстоит подыскать читателю в компании с Дачесс. Компании не самой приятной, ведь юная наследница Билли Блю Рэдли, лихого преступника, - не самый легкий компаньон. Подчас она будет вести себя как дикарка лет эдак семи и совсем никак не тринадцати, но все же читателю стоит помнить, что поучиться эмоциональной зрелости ей было банально не у кого. Зато чего у Дачесс не отнять, так это безграничную любовь к брату Робину, невероятную, почти материнскую привязанность и способность к самопожертвованию. Еще одним проводником по этой непростой истории станет и инспектор Уокер, старый друг и свидетель давней драмы, разделившей жизнь семейства Рэдли на «до и после», единственный кому по-настоящему жаль детей Стар. У него за плечами есть свой секрет - боль, которую он пока не готов принять и которой не способен делиться, и огромное желание помочь Дачесс и Робину обрести если не счастье, то хотя бы уверенность в завтрашнем дне. Ради этого он готов обмануть даже судьбу…
Возвращаясь к началу, скажу сразу, что только линия Дачесс и вызвала во мне сочувствие и интерес, истории других же героев пролетели мимо, как скорый поезд метро, не оставив в душе почти ничего. Безусловно, было жутковато наблюдать за личной борьбой Уока, но не более. Не будоражили и не страшили его погони за правдой с единственной целью спасти друга от смертной казни. Не вызывали меланхолии его воспоминания прошлого и непреходящее чувство вины. То и дело мне хотелось перелистнуть страницы и вернуться к девочке, ее боль была понятнее и ближе. Опережая возможные вопросы, сразу уточню, что на поверку читатель получает не триллер, но драму, выращенную на острых социальных проблемах.
Книга однозначно хороша своими диалогами, но описательная часть показалась скудной… А еще мою читательскую душу то и дело карябал перевод. Удивили и по факту просто вывели из себя слишком уж частые повторы союзных сочетаний «даром что» и «не прежде чем». Сложилось впечатление, будто переводчик, как тот трехлетний малыш, узнал новое слово и принялся употреблять его повсеместно… Быть может, в том «заслуга» и редактора. После этого романа обнаружила в себе огромное желание обратиться к классике с ее безупречными переводами истинных мастеров.

Я так хотела, чтобы эта история хоть немного напоминала другой мой любимый роман... Финал одарил жгучей пощечиной и все же откровением не стал. Случись он в моей читательской жизни раньше, куда вероятнее разбил бы мне сердце, а сейчас обернулся поводом выдохнуть и отпустить историю на милость собственной памяти. И все же отговаривать от этой книги о неизбывной ненависти и одиночестве, долге и прощении, дружбе и любви я не стану. Всему свой читатель. Всему свое время.