5 Русская психоделика

Основоположник русского уголовного романа и русского триллера – неплохая заявка, чтение обещало быть интересным. Но читать я начал потому, конечно, что упоминается данный роман в списках антинигилистической прозы. Это не так, т.е. – совсем не так, даже с очень сильной натяжкой – не так. Ни один из персонажей романа не является нигилистом, поступками главных героев так же руководил не нигилизм, отнюдь. Но. Во-первых, роман Валуева «Лорин», не оказавшийся антинигилистическим, доставил немало радости. Во-вторых…, я был опять не готов - это почти как у Стивена Кинга, Патриции Хайсмит и Альфреда Хичкока: атмосфера панической атаки у персонажей, угнетённое состояние психики, давление рока. Как раз то, что в литературе производит на меня сильное впечатление. Не всегда нравится, но впечатление производит. Здесь ещё и нравится.

В своё время для личного словоупотребления придумал термин «протодетектив», относя к ним «Тайну Эдвина Друда» или «Преступление и наказание», например. Сейчас я несколько изменил своё отношение, для меня это просто «детектив XIX века» без всяких оговорок, детектив, где акцент не на механике преступления или раскрытия преступления (как в детективах XX-XXI вв.), а на психологии и нравственном аспекте преступления или его раскрытия. И именно такой детектив – моя литература. Для обидевшихся за современный детектив, поспешу оговориться: встречается ещё и психология… механики преступления или его раскрытия…

Структура текста. Роман написан от первых лиц (так можно сказать по-русски?): первая часть от лица случайного свидетеля преступления, который потом ретроспективно смог восстановить преступление фактически до малейших деталей; вторая часть – от лица отравительницы; третья часть – попеременно свидетелем и отравительницей. Сама структура текста помогает автору нагнетать обстановку, а со введением в текст психиатров, начинается вообще цирк: в какой-то момент начинает казаться, что сумасшедшие все персонажи книги, включая докторов. Меня впечатлил авторский инструментарий, это высокопрофессионально, весьма круто.

Сюжет. Это, собственно – состязание преступников и свидетеля, противостояние – не на жизнь, а на смерть, в буквальном смысле. А началось всё со случайной встречи в поезде… У нас есть богатый любвеобильный деспот Бодягин, его постоянно болящая жена и страстно желающая занять место жены ушлая любовница Юшка. И сбоку – кузен жены Бодягина Черезов, отчаянно любивший её в юности, но по какой-то странной причине отвергнутый ею. Жена Бодягина категорически не даёт ему развод, желая вернуть его и всё ещё любя его, не смотря на полное его презрение. Бодягин и Юшка решают её убить: Юшка выдавая себя за кузину Бодягина сближается с нею и исчерпав все легальные способы добиться развода, подсыпает ей страшный яд в чай. Следствие зашло в тупик, не было никаких концов, они были в воде…

И вот тут, «бес в деталях», начинается самое интересное: сомнения, страхи, случайные встречи, неожиданная любовь отравительницы и свидетеля, сумасшествие Бодягина. Убийство Черезова – это интересно, но потрясло меня другое. Вот всё уже сказано, все восклицательные знаки над и брошены, но нет – автору надо договорить… Именно это отличает настоящую литературу: то что произошло с Юшкой после убийства Черезова. Браво, Николай Дмитриевич, браво! Впечатлён и категорически не согласен с противопоставлением гениального (Достоевский) и посредственного (Ашхарумов) литературоведами и критиками. Это необычно и интересно. Заинтригован повестью «Натурщица». Буду искать…