4 Пляс везде

В ванной висели два зеркала, злое и доброе - с морщинами и без морщин. Думаю, дело в том, что ртуть ядовита и чем больше ее в амальгаме,  тем резче и безжалостнее зеркало предъявляет смертному картину распада. Добрые зеркала близоруки, как последняя любовь.

"Рецепты сотворения мира" Андрея Филимонова были любовью с первой страницы. Три с половиной года прошло, а впечатление и теперь яркое. Такое: "Как-как он это делает!?" Тогда, помню, районная администрация  выкатила предписание сделать  косметический ремонт моей торговой точки к ЧМ по футболу. Тоиссь, где магазинчик шаговой доступности в Тольятти, который даже не областной центр, а где чемпионат, одним из принимающих городов которого будет губернская Самара? Но прошел слух, что не то шведская, не то швейцарская сборная изъявила желание разместиться в нашем богоспасаемом городе и осрамиться перед державами никак нельзя было.

В общем, пришлось совместить привычное стояние за прилавком с работой штукатура-маляра, а в наушниках у меня говорила книга, то и дело заставляя взрываться смехом, благодаря чему, теперь вспоминаю тот ремонт с удовольствием.  "Головастика и святых" потом тоже прочла. конечно, нельзя же было вот просто так взять и  перестать читать Филимонова, но то ли бесконечно далека я от русской деревни, то ли еще по какой причине, так же сильно не полюбила.

"Пляс нигде" третья для меня большая филимоновская книга,  и наверно нужно немного сказать о названии. Для всех, кто имеет хотя бы приблизительное представление о французском языке (то есть,  абсолютно для всех), в словосочетании изначально зашито два значения: буквальное - танцы в никаком месте и билингвальное "место нигде"  (place), как "капитан никто" в имени Немо. Третий смысл для посвященных, так называется передвижной поэтический фестиваль, не привязанный к определенной локации, идея которого принадлежит автору.

О чем книга?  Обо всем, ни о чем. Как объездить полмира практически без денег и почти без знания языков, везде находя крышу над головой непрерывно бухая, не переставая работать, и умудряясь при этом финансово поддерживать семью (семьи?) Выполнено профессионалом, не пытайтесь повторить в домашних условиях.

Об удивительной трагичной судьбе сибирского художника Григория Гуркина, который был учеником Шишкина, столичной знаменитостью, эмигрантом, репатриантом, заключенным НКВД. О причудливо тасующейся колоде, соединившей его судьбу с судьбами Ивана Ефремова и Николая Рериха.

Еще об одном художнике, на сей раз американском фотодокументалисте, который в недолгую эру расцвета полароида провел невероятной масштабности проект - приехал в Союз и сделал пять тысяч фотографий советских людей. Фишка практически шпионского по сложности оборудования была в том, что каждый кадр, кроме выпадающей картонки снимка, фиксировался еще на негативе. И вот теперь, спустя сорок лет, он приедет снова, чтобы увидеть героев своих фотографий.

Эпопея поисков Натана Фарба, в общем, и есть неявный сюжет романа. Такая ненадежная его скрепа, которая то и дело выпадает из поля зрения, тонет в подробностях похождений и возлияний героя-рассказчика. Но к финалу все сложится как надо, не сомневайтесь. Язык Андрея Филимонова хорош необычайно и читать его большая радость.

В "Пляс нигде" вошли еще "Головастик и святые", но об этой книге я уже рассказывала прежде.

ТГ Book Addict