5 "...Встает город, как многострадальный Иов в чуде господнем!"

Приняв решение поучаствовать в проекте "Читаем Россию", я не раздумывала, с какой области начать. Конечно же, с той, где живу - Тверской.
Выбор мой пал на роман Бориса Полевого "Глубокий тыл". Прочла его не торопясь, как говорится, с чувством, толком, расстановкой. Очень понравилось мне это произведение.
Главная героиня книги - Анна Степановна Калинина. В самом начале романа она возвращается в свой родной город Верхневолжск, только что оставленный отступающими немцами. Взору Анны предстаёт безрадостное зрелище: разрушенные здания, исхудавшие люди, пострадавшая от бомбёжек родная ткацкая фабрика "Большевичка". Но мало-помалу город оживает: начинает потихоньку работать фабрика, налаживается жизнь горожан. И однажды утром услышав протяжный гудок, зовущий ткачей на работу, гудок, звук которого до войны порой казался Анне неприятным, вырывающим спозаранку из объятий сна, героиня чувствует, как на душе становится тепло и радостно. "Похоже было, словно мать родная позвала," - скажет потом Анна.
Автор подробно знакомит читателя со всеми членами семьи Калининых. И семья эта просто замечательная! Бабушка - Варвара Алексеевна (Варьяша, как нежно зовёт её муж), старая большевичка, уважаемая в городе. Дед - Степан Михайлович, высококвалифицированный фабричный раклист, мудрый, добрый, тонко чувствующий человек. (Раклисты — тончайшие мастера текстильной печати, украшавшие ткань рисунками в шесть, восемь и даже десять цветов и оттенков.)
Наверное, сложно найти людей, столь отличающихся друг от друга, как родители Анны. Даже комната их поделена на две половины: в бабушкиной части на стене висит портрет Ленина и чёрный репродуктор, на дедовой половине - икона с маленькой лампадкой. Постоянно подтрунивая над убеждениями друг друга, старики Калинины, тем не менее, живут крепко, ладно. Однажды внучка спросит Степана Михайловича, как же это они с бабушкой, такие разные, пролюбили друг друга всю жизнь?

— Так, внученька, и пролюбили. Это ж ведь в кино влюбленные только целуются, а в жизни-то настоящая любовь незаметная. Потому и найти ее, настоящую, трудно… Ну, а уж если повезет тебе, найдешь, — держи обеими руками, не выпускай, как я твою бабку не выпустил, бог с ней совсем!

Очень интересно описывает Полевой мирные привычки старших Калининых, их жизненный уклад.

Чаепитие в семье Калининых уважалось, за столом священнодействовали. По субботам неторопливо, под хороший разговор осушали в былые времена семьей ведерный самовар, сохранявшийся у стариков до самого последнего времени. Только в войну, когда по общежитиям начали собирать на оборону лом цветных металлов, Степан Михайлович вспомнил, как во время оно Козьма Минин в сходных обстоятельствах предлагал нижегородцам заложить жен и детей. Степан Михайлович сам отнес старого друга на пункт сдачи, предварительно изуродовав молотком, чтобы самовар не присвоили предприимчивые, утильщики. И сейчас вот старик нет-нет да и вздыхал о нем, считая, что в сохранившемся маленьком самоваре кипяток уже не тот. Но опустошал он по-прежнему за один присест не меньше пяти стаканов и по обычаю перед чаепитием клал на колени полотняный рушник вытирать пот со лба.

У стариков Калининых четверо детей: уже знакомая читателю Анна, дочери Мария и Ксения, сын Николай. Жизнь и трагедии каждого из них (или людей, им близких) Полевой описывает подробно и интересно. Мне очень понравилось, что в романе нет отрицательных героев (за исключением фашистов, конечно же). В каждом персонаже автор пытается отыскать пусть и небольшую, но крупицу добра.
Вот супруга Николая Калинина, вертихвостка Прасковья, которую так не любит бабушка за привычку пускать пыль в глаза и кокетничать. Вроде бы ничего путного в ней и нет, но однажды, когда в госпиталь, где Прасковья работала медсестрой, поступило много раненых, она несколько раз подряд сдала кровь, обманув при этом медперсонал, и в итоге едва сама осталась жива.
Или муж Марии Калининой, суровый Арсений Куров. Главы про него читать было нелегко. Когда жителей Верхневолжска начали эвакуировать, семье Арсения, как ценного мастера металлургического завода, была предоставлена возможность часть пути до Урала проплыть на теплоходе. Кто же мог знать, что именно этот теплоход подвергнется атаке мессеров, и Арсений в одночасье потеряет жену и детей. Но вот встретился ему смешной худенький паренёк Ростислав, у которого тоже никого не осталось на всём белом свете, и прикипел к нему немногословный Арсений всей душой, отошёл от своего горя, оттаял...
Или племянница Анны, тихая и незаметная Женя Мюллер. Её отец, Рудольф Мюллер, ещё до революции был выписан владельцами ткацкой фабрики из Германии как опытный мастер-красковар. И вот вскоре после начала войны Женю, знающую немецкий язык как родной, вызвали в райком и предложили вступить в подполье. Девушка согласилась. Нелегко было ей замечать, как от неё, немки по отцу, один за другим стали отворачиваться люди, больно было ловить на себе презрительные злые взгляды. А о своей работе в подполье никому рассказать она не имела права. Однажды при выполнении очередного задания она была ранена, и жизнь ей спас немецкий фельдшер. Он привязался к девушке, стал часто наведываться в гости, приносить еду. По городу сразу же пополз нехороший слушок. Вернувшись в Верхневолжск и узнав об этой "дружбе", Анна пришла в ярость.

— Свои пришли, да? Обрадовалась? — И вдруг, срываясь, выкрикнула: — Немецкая кровь заговорила!..
Наступила тягостная тишина... Тогда медленно поднялась Варвара Алексеевна. Подошла к двери. Негромко, но так, что все это отчетливо расслышали, произнесла:
— Кровь?.. Вот это уж, милая, действительно гитлеровские речи. — И, показав сухоньким пальцем на дверь, тихо сказала: — Вон!

Ох, обо всех хочется написать. Запомнился всеобщий любимец и одновременно гроза всех и вся врач Владим Владимыч. Узнав, что ткачихи решили взять шефство над госпиталем и вот уже какой день после рабочей смены спешат к раненым, он заводит с Анной разговор:

- Так вот, о психологическом факторе. Думаешь, в первую мировую войну этого не было?.. Ого! Санитарные поезда, отряды милосердия… Было. Всякие там княгини да баронессы-патронессы косынки надевали, как же… Не ново. Но вот когда не баронессы-патронессы от скуки, а твои ткачихи сюда приходят, целую смену у станка отстояв, когда какая-нибудь там фабричная девчонка, сама бледненькая, под глазами круги, локоть подставляет: «Берите у меня кровь», — вот этого, милая, не было во веки веков… «Берите кровь», — а у самой губешки бледные, ноги дрожат… Знаешь, Анна, мне, старому дураку, хочется иной раз этим твоим ткачихам шершавую их руку поцеловать… Ей-богу… А ну вас совсем!..
— Дай я тебя, секретарь партбюро, за всех за них расцелую. — И, целуя Анну то в левую, то в правую щеку, приговаривал: — Это тебе от Красной Армии, это от Советской власти, а это от меня, старого пьяницы, черт меня подери!

Роман написан в 1958 году и, конечно, очень много места в нём отведено партии. Антирелигиозная линия прослеживается тоже довольно отчётливо. Но при этом людей, настоящих живых людей с их горем, с их надеждами и верой в будущее в книге несравненно больше. Например, сделав отца Анны верующим человеком, Полевой вложил в его уста и народную мудрость, и рассудительность. А одна из племянниц Анны, Юнона Шаповалова, наоборот, производит отталкивающее впечатление своей "правильностью" и излишним рвением.
Хорошее, сильное произведение.