4

Симеон шевельнул головою, встал на колени. Склонясь,
трижды поцеловал могильную плиту. И вновь застыл, беззвучно шевеля губами,
- молился.
Вот сейчас он встанет с колен и пойдет... Куда? Зачем? Тяжкий крест,
отец, оставил ты сыну своему! Как непереносимо тяжелы заботы вышней
власти? Но - да будет воля твоя, Господи! И ты, батюшка, да не узришь
оттоль ослабы в сыне и наследнике своем! На сем кресте, под сенью храма
сего клянусь! Да исполню волю твою и веру твою в назначение мое не отрину.
Покойся с миром, отец. Сейчас я встану с колен и пойду - править
землею и вершить власть.
Как тяжко бремя твое! Сейчас...

Так заканчивается третья книга из серии «Государи московские», в которой великий князь Иван Данилович Калита, не жалея сил и средств и не брезгуя никакими способами, кроме военных, стремится добиться поставленной цели жизни: объединить Русь под единым руководством, сохранить православие и русский язык. Владимирской Руси угроза шла со стороны Орды, Литвы, междоусобной борьбы русских князей и католической веры. Но главным препятствием на этом пути были тверские князья, тоже имевшие право на «великий стол». И Калита, сознательно беря на себя тяжкий грех, использует свое влияние на ордынского хана Узбека и добивается казни в Орде тверского князя Александра, сына ранее казненного великого князя Михаила.
Калита понимает, что для сохранения единства страны, в первую очередь нужна вера. И он, не жалея никаких средств начинает коренную перестройку Москвы с упором на строительство храмов. Фактически он закладывает основу современной Москвы. Но кроме этого, нужен свой верховный священнослужитель, и он привлекает на свою сторону ставленника Византии митрополита всея Руси грека Феогноста.
Главное препятствие устранено, и, казалось бы, можно идти дальше, но сил больше нет, на плечах огромное бремя власти, а на душе тяжкие грехи. И надорванный тяжкими трудами и огромной ответственностью организм Калиты не выдерживает. Но у него есть старший сын Симеон, готовый взять на свои плечи тяжкий груз.
Запоминается исповедь Калиты перед смертью своему крестнику Алексию и ответ его:

Грех на мне велий, крестник! Молил я Господа, и было изречено:
<Наказую тя, грешниче>. Тяжко, Алексий! Был я и скуп, и строг, и тяжек
порой. Казнил татей без милости, правил суд без жалости, сбирал казну и
волости многие. Окупом брал княжения и грады, утесняя князей подвластных!
- В том, крестный, нету прегрешения пред Господом! Мир и тишину дал
ты народу своему, леготу гостям и ремественникам. Зри, яко расцвело и
преумножило все в волости твоей! А казнить татей еще первый митрополит
русский заповедал первому князю нашему, святому Володимеру, крестителю
Руси. Татей жалеть - стало огорчить и осиротить смердов. А на них
созиждена вся прочая, иже в княжении твоем пребывает! И в том, что куплями
приобретал ты княженья, может и должен простить тя Господь. Князь ты, и
княжеск труд вершишь в русской земле.