5 "Роман-идиллия" - так решил автор.

Хороший человек посоветовал мне прочитать эту книгу. Необычная вещь! Толстенный том в шестьсот с лишним страниц абсолютно бессюжетен, при этом создается полное ощущение сюжетности, семейной саги, поскольку с героями сживаешься, как с родными людьми. Роман - лауреат «Русского Букера десятилетия». Последнее время к «орденоносным» книгам отношусь настороженно, так как уже несколько раз после их прочтения, кроме досады, ничего не испытывала. Роман Чудакова понравился. Автор определил жанр своего произведения романом-идиллией. Почему? Как знать… Могу написать о своих ощущениях. Идиллия – это что? Это мирное, безмятежно-счастливое, ничем не омрачаемое существование. Таковым существование семьи главного героя даже с большой натяжкой назвать нельзя, но мы читаем воспоминания, а давно известно выражение гения литературы - «что прошло, то будет мило». Щемящая нота грусти от утраты молодости, старых друзей, близких и вообще всего родного и привычного пронизывает роман. А вернуться хотя бы и в воспоминаниях в родное и привычное - разве не идиллия? Все в названии – «Ложится мгла на старые ступени» - лучше не скажешь… При этом автор вовсе не идеализирует прошлое, и некоторые читатели даже назвали роман рьяной антисоветчиной. Меня уже сто раз здесь, в Контакте, обозвали совком и больной на голову в разных вариантах (с чем я, в общем и целом, согласна)), но такая подача советского прошлого, как у Чудакова, меня устраивает. Правда выдана такова, какова есть, но нет лютой злобы, глумления, ненависти. Мои тутошние (то есть, в Контакте) оппоненты пишут мне обычно в полном соответствии со словами Тютчева, когда каждый несчастный и неудачный русский факт возбуждает в них смех и чуть не восторг (почти цитата). Этого нет у Чудакова. У него даже нет сарказма. Только ирония и юмор.
Так счастливо сложилось, что никто из моих родственников и из семьи мужа не был ни под следствием, ни репрессирован, ни расстрелян, и потому я знаю, что советское прошлое очень многогранно и не так примитивно, как порой стараются представить. Сейчас очень жалею, что не записывала рассказы мамы, родившейся в простой, многодетной семье, и о войне, и о голоде, и о том, как они жили в коммуне, где все было очень мудро и рационально устроено, как ее отец, мой дед, руководил там самодеятельным театром. Жили очень бедно, трудно, много работали, но никто из большой семьи не проклинал ту свою жизнь. Мамы давно нет, и сведения эти утрачены навсегда, я не смогу восстановить, в памяти лишь обрывки. Если бы догадалась хранить мамины рассказы, написала бы книгу, серьезно отличную от написанной Чудаковым. Но это не значит, что я не в состоянии понять того, о чем писал он. Понять, принять и содрогнуться. Но я-то знаю, что жизни советских людей текли разными ручьями, иногда пересекаясь, иногда параллельно. Не потому что кто-то что-то не хотел знать, закрывал глаза, не верил. Все гораздо сложнее, и разговор об этом должен быть отдельный, не в рецензии на книгу. Но молодежь, которая не жила в Союзе, может сделать не совсем правильные выводы, прочитав книгу. И, тем не менее, я ее принимаю полностью.
Пока читала, опять вспоминала романы Гузель Яхиной, о которой тоже помещала отзывы. Гузель – необыкновенно одаренный литератор. Ее фантастический язык куда образнее и богаче, чем у Чудакова. И тематика романов близка. Но Чудаков пережил то, о чем писал, а потому его правда правдива как бы по происхождению и произрастанию. Молодая женщина Гузель, только читавшая о былом, на мой взгляд, создала всего лишь киношно-сериальные версии.
Я намеренно не пишу, что происходило с героями романа. Хоть он и бессюжетный, но передать смысл можно. Из того, что написано выше, кое-что уже понятно, да и в аннотациях, рассыпанных в сети, все написано.
Кое-что мешало. Автор бесконечно перескакивает с третьего лица на первое и обратно, при этом первых лиц у него несколько. Филолог Чудаков не мог не знать, что таковое считается ошибкой, а потому, подозреваю, делал это намеренно, то есть, придумал такой художественный прием, как сейчас говорят, фишку, но мне это очень мешало читать. Еще, на мой взгляд, в книге многовато всяких баек, случАев) из жизни). Они, конечно, интересные, над одной, про цинковое корыто на эскалаторе, я расхохоталась до натуральных слез, поскольку очень живо все представила, тем не менее, я бы несколько сократила сии вставки. Ну и повторы… У меня очень объемная кратковременная память. Пока читаю, все помню почти фотографически)). Повторы злили – я ж это уже читала. Жаль, что пройдет время, и из моей дырявой долговременной памяти выветрится очень многое из того, что гораздо важнее повторов.
Что в итоге? Повторюсь, что книга мне понравилась, читала с большим интересом, неохотно отрываясь на всякие другие дела. И, пожалуй, могу посоветовать ее всем!