4.5

Не знаю, с чего тут начинать, да и явно я не смогу начать лучше, чем начал эту книгу Станислав Лем. Я не большой любитель именно научной фантастики, потому что с точными науками дружу не очень. После прибытия главного героя на станцию с ним начинают происходить странные вещи, да и вообще загадок выше крыши. А еще престранно ведут себя немногочисленные ученые, обитающие на этой станции. И аккурат к прибытию главного героя этих самых ученых становится на одного меньше. Что вообще происходит на станции? Главный герой прибыл другие загадки разгадывать.

Больше 70 лет различные земные ученые бились в тщетных попытках установить контакт с инопланетным разумом, постичь суть загадочного Океана планеты Солярис и т.д. и т.п. «Эту загадку точно сможет разгадать психолог», - подумал кто-то и отправил доблестного Криса Кельвина в полет. А ему там совсем другим заниматься пришлось. Но это вначале. Потом-то он принимается за решение основной задачи посредством решения внезапно возникших, но сбивается на личные чувства. Но полноте, с чего бы мне заниматься пересказом сюжета, пусть и слегка набросив на него полупрозрачную вуаль недомолвок и обощений?

Постиг ли я великий философский смысл? Не думаю. Великий ли этот философский смысл? Может и так. Было ли мне интересно это все читать? Местами даже очень, но периодически я засыпал. Последнее предпочту списать на несколько сбившиеся внутренние часы и не совсем удачный выбор времени и своего физического состояния для моментов, когда я брал эту книгу в руки. Повторюсь (если я уже упоминал об этом), что начало выглядит весьма интригующе, атмосферно и даже захватывающе. Краткий экскурс в соляристику тоже весьма неплох. Наматывание соплей главного героя на его же кулак успело бы стать раздражающим, если бы Океану это не надоело, что сделало книгу более скоротечной. Описания мимоидов и прочих симметриад вгоняли в тоску и нагоняли сонливость даже в удачно выбранное время суток и при нормальном физическо-эмоциональном состоянии. Философия оказалась не такой глубокой, как я ожидал, не принесла открытий и не перевернула мировоззренческую парадигму. Глубокомысленные выводы, что не стоит судить о мотивах не людей человеческими мерками, настолько глубоки, что мне даже лень придумывать ироничную аналогию, недвусмысленно указывающую на мое саркастическое отношение к этой самой глубокомысленности. Ну а дальше что? Умирающий бог? Новорожденный бог? Ленивый писатель?

Если вы читали эту книгу и не хотите лишний раз задаваться вопросами о сущности Океана, о его разумности и всем таком прочем, то можете задуматься над тем, намеренно ли я прибег к тавтологии в самом начале (sic!) этого текста.