4

''Воставший из Ада'' - тот случай, когда читателю необходимо постоянно оглядываться на экранизацию. Только совокупное впечатление об этих двух детищах Баркера способно наглядно продемонстрировать, как по-разному сам творец может рассматривать одну и ту же тему.

Невзирая на практически идентичный сюжет, повесть и фильм разнятся, как две стороны одной монеты; об этом следует знать будущему читателю, который уже смотрел шедевр Баркера и ждет от книги сходных ощущений.

Так, например, книга совершенно лишена болезненной эстетики страдания и уродства, составляющей основу фильма. Там, где Баркер-режиссер ужасал зрителя визуальными образами, Баркер-писатель создает атмосферу тайны, недосказанности; включает воображение читателя. Акцент сделан на ощущении чего-то загадочного, непознанного, таящегося совсем рядом с нами. Образы сенобитов обрисованы легкими штрихами, изменен и сам их характер: это настоящие джентльмены, рыцари ордена боли, препровождающие свою жертву в Ад с подлинной галантностью, умеющие держать слово и совсем не похожие на неумолимых палачей из фильма. Всеми нами любимого Пинхэда, как такового, нет вообще; создание с утыканой булавками кожей, одно из явившихся герою в начале, вероятней всего было девушкой...

Даже само построение двух произведений резко противоположно: в сравнении с фильмом начало спокойно, размеренно-неторопливо. Напротив, невыносимая, как в ночном кошмаре замедленность финальных сцен фильма разительно отличается от ураганной динамики в том же эпизоде повести.

Даже персонажи разительно отличаются. Тихая серая мышка Керсти ничем не напоминает живую, бойкую девушку в исполнении Эшли Лоренс. Но самые разительные изменения претерпела Джулия. Женщина, убивающая незнакомцев ради любовника, может быть как примером безумного, отчаянного самопожертвования (фильм), так и образцом крайнего эгоизма, личности, для удовлетворения своих прихотей не останавливающейся ни перед чем. Любовь ''книжной'' Джулии к Фрэнку - это любовь собственника к добытому ценой тяжких усилий сокровищу. Джулия в фильме жаждет отдаться; Джулия в книге желает ОБЛАДАТЬ.

Язык Баркера можно назвать ''безупречно английским''; он по-хорошему старомоден, но совершенно лишен тяжеловесности классической английской литературы.

Баркера часто сравнивают с Кингом, хотя общее между ними лишь то, что оба они НЕ пишут ''ужастиков'';) Баркера считают ярким визуалистом, но поверхностным психологом (в отличие от Кинга). Однако истина состоит в том, что Кинг скорее реалист, тогда как Баркер - сказочник, и герои его живут по законам сказки. Это легко понять по тому, как воспринимают сверхъестественные события их герои; для кинговских вторжение чудовищ в рациональный мир - это крушение (''Боже мой! Что это? Я схожу с ума, это страшный сон, такого не бывает - как в дурацком ужастике!''); для баркеровских - расширение мировосприятия (''Надо же - существуют такие сенобиты! Я-то думала, бояться надо только бандитов...'') Из-за этого его произведения читаются невероятно легко - герои не тратят усилий на принятие новых реалий и быстро переходят к действиям. Выполнено это с таким безупречным изяществом, что совершенно не кажется условностью.

Хотя ''Восставшего из Ада'' принято считать ранней работой, специфический стиль Баркера проявляется в ней весьма отчетливо.

Если вернуться к сравнению книги и фильма (я достал уже, наверное, с этими сравнениями, но лишь так можно передать суть произведения, в сознании многих неотделимого от экранизации), то книга напоминает изящный карандашный набросок, а фильм - завершенную, яркую картину маслом на ту же тему, поражающую буйством красок. Что предпочтительне для Вас - это уж дело вкуса; ознакомитесь с обоими - узнаете. В противном случае восприятие будет неполным...