4 До нас не доберется. Добралось

Не видишь, то не значит нет. Мы есть. Ты просто нас не видишь

У прозы Александры Николаенко есть две особенности (на самом деле их может быть гораздо больше: двадцать две. двести двадцать две, сути это не меняет): 1. начальный момент чтения всегда связан с выходом из зоны читательского комфорта; 2. на слух она воспринимается много лучше, чем глазами.

Ты думаешь: что, вообще, это такое? К чему диковинный синтаксис, нарочитое просторечие, инверсии, словотворчество? Что касается первого, пройдя начальный порог. адаптируешься к сказовой повествовательной манере, воспринимая ее так же естественно, как у Бориса Шергина или Степана Писахова, к примеру. И это естественным образом подводит тебя ко второму, к желанию проговорить прочитанное вслух (поискать то же произведение в аудиоформате - как вариант). Как только это случается, все встает на места.

Просто есть те, кто имеет доступ к воде, питающей источники живой народной речи; у кого-то кристально чистые звенящие родники, как у Юрия Коваля, у кого-то тяжелая темная, с железистым привкусом вода глубоких колодцев, Саши Николаенко. А надо ли, чтобы тяжело и темно? Конечно надо. Миру необходим тот, кто будет говорить от лица тех малых его, часто корявых и косноязычных, кто сам за себя сказать не может. Миру, помешанному на усредненности и стандартах, где горячо приветствуются лишь холеные обладатели финансового и социального капиталов.

Напечатанный в мартовском номере журнала "Новый мир" (ссылку оставлю в первом комментарии) рассказ "Моров" представляет собой фрагмент еще неопубликованного романа Николаенко "Муравьиный Бог". Простая история обычного мальчишки, не история даже, с зачином, основным действием и развязкой, а так - эпизод, который приведет на память и "муравейник живет, кто-то лапку сломал - не в счет" Цоя и "Под куполом" Кинга. А на самом деле, такие вот стыдные вещи случались, наверно, с каждым или почти с каждым. И все мы как-то переживали их, взрослея. А скорее, просто забывали, как не стоящие того, чтобы помнить.

Но если представить, если на одно только мгновенье представить себя на месте тех муравьев, все радикально изменится, не так ли?

Так, наступая в мягкую траву, сапог уходит с чавкающим "ом" в податливую жижу.