3.5 Перед изучением античности ознакомьтесь с противопоказаниями

Пишу этот обзор, чтобы зафиксировать свои двоякие впечатления от романа, пока они свежи в памяти.
Вместо эпиграфа к рецензии скажу, что недавно слышала мнение, что кельтская мифология добрее древнегреческой, в ней меньше агрессии и мизогинии.
Не возьмусь об этом судить, но роман Тартт и правда заставляет несколько скептически взглянуть на эллинскую эстетику. Хотя, конечно, ни Зевс, ни Дионис, ни другие их коллеги за поведение современных людей никакой ответственности не несут.

Итак, перед нами довольно хорошо написанная история о том, как студенты-классики встают на скользкий путь и в итоге приходят к осознанному злодейству.
В одном из колледжей Новой Англии небольшая группа студентов изучает античность. Обаятельному и энигматическому преподавателю словесной античности Джулиану удалось зажечь или усилить в них любовь ко всему древнегреческому и древнеримскому. Выбранная специализация сама по себе выделяет их на фоне студентов, изучающих экономику или право.
Там проза жизни и сухие цифры, здесь поэтика и таинственные отголоски из глубины веков.
Сложно не почувствовать себя немного избранным, если, находясь в большой компании, вы можете в любой момент начать обмениваться фразами на мёртвом языке, который никто кроме вас не понимает. Однако в романе не только язык не подаёт признаков жизни, в самом начале в нём появляется настоящий труп.
Ричард, один из участников маленькой «античной» группы, рассказывает, как получилось, что его сокурсник Банни закончил жизнь в ущелье. Собственно, об этом первая часть романа, которая показалась мне динамичной и увлекательной. Прочитав первую часть, я начала думать, что он станет одним из лучших современных романов, что я читала за последнее время. Но вторая часть оставила впечатление чего-то пресного, слушала её на ускоренной перемотке. Детективная линия расследования убийства не зацепила.
Только ближе к финалу мой интерес снова слегка приободрился. Финал, кстати, получился сильным.

Если немного утрировать, группа студентов поставила себя в положение коллективного Раскольникова.
Можно ли совершить убийство того, кто кажется недостойной личностью, если его растворение во Вселенной пойдёт вам на пользу? Если это решит все ваши проблемы?
Герои склонны ответить на эти вопросы утвердительно. К тому же разве смерть в античной традиции - это не простое перераспределение материи?

Более того, есть в романе и своя «сестра старухи-процентщицы», невинная и случайная жертва обстоятельств. В данном случае попытки студентов воспроизвести в современных условиях античную вакханалию. Как говорится, что хорошо древнему римлянину, может быть опасно для американского студента.
Читатель может не симпатизировать Банни - неряшливому и самовлюбенному молодому человеку, привыкшему пользоваться другими. Однако, на мой взгляд, отношение к случившемуся довольно однозначно.
В деле об убийстве Банни, как и в деле об аналоге «сестры старухи-процентщицы», смягчающие обстоятельства не просматриваются. Общественность так и не узнает, что произошло с Банни. Появится следователь, казалось, способный прояснить ситуацию, но у него в итоге ничего не получится. По сути, студенты не столкнутся ни с каким осуждением со стороны.

Банни раздражал меня не больше остальных героев, у каждого из которых свои слабости. Влюблённый в Древний мир Генри считает себя умнее остальных. Ричард боится рассказать правду о своих родителях, которые всю жизнь сводят концы с концами. Фрэнсис страдает ипохондрией. У близнецов, Камиллы и Чарльза, сложные отношения, которые в определённый момент выходят из-под контроля.
Но даже если бы персонаж Банни меня и бесил, это, естественно, не стало бы никаким оправданием хладнокровного убийства.
Напомню, мы видим всё происходящее глазами одного из студентов, который оказался активным участником кровавого действа.
Ричард записывает свои воспоминания
спустя годы после событий. Это можно рассматривать как попытку переработать прошлое, отсортировать его и примириться с ним. рассказчик он ненадежный и крайне пристрастный, что вполне сочетается с его вероятным желанием найти оправдание своим поступкам. Ричард хочет объяснить для себя, почему он встал на сторону большинства и, как он сам выражается, предал Банни.
В каком-то смысле от Ричарда зависело, смогут ли намерения героев относительно мешавшего им сокурсника консолидироваться. Записывая воспоминания, Ричард, кажется, стремится доказать самому себе, что у него в тех обстоятельствах не было особого выбора. Помимо прочего, он был очень обязан Генри, который однажды практически спас жизнь Ричарду.
Но его история не звучит убедительно, связная картина не складывается. Из образа нагловатого шантажиста и автора плоских шуток проступает Банни - обычный парнишка, который в последние месяцы боялся за свою жизнь и не знал, кому рассказать о своих страхах.
Независимо от того, что Ричард планировал продемонстрировать вначале, вся чудовищность совершенного студентами в тот незапамятный год явственно проступает.
Можно даже, как в замедленной съёмке, рассмотреть подробности злодеяния.
Вот главный организатор убийства несёт гроб своей жертвы.
Другие участники убийства роются в ночном столике матери жертвы.
После того как нашли труп, им сочувствуют. Они ведь были лучшими друзьями Банни.

Мне запомнился взгляд Джулиана на древнюю историю. В частности, он предполагает, что разврат, которому предавались древние, и их тяга к жестоким зрелищам связаны со стремлением выйти за пределы своего эго, познать неизведанное и забыть о бренности всего сущего. Граница между прекрасным и пугающим начинает стираться.

В красоте заключен ужас. Все, что мы называем прекрасным, заставляет нас содрогаться. А что может быть более ужасающим и прекрасным для духа, подобного греческому или нашему, чем всецело утратить власть над собой? На мгновение сбросить оковы бытия, превратить в груду осколков наше случайное, смертное «я». Помните, как Еврипид описывает менад? Голова запрокинута назад, горло обращено к звездам, «так лань играет, радуясь роскошной зелени лугов». Быть абсолютно свободным…

Что же, эта гипотеза, по крайней мере, помогает лучше понять мотивы героев книги Светония «Жизнь 12 цезарей».

Закончу, пожалуй, констатацией элементарного.
Больше, чем заносчивое поведение Банни, меня нервировали претензии героев на элитарность, так же как и их специфические, чтобы не сказать смещённые, моральные ориентиры.
Убийство человека не особенно их смущает, зато стыдно делать ошибки в древнегреческом, забыть строчку из «Илиады» или спутать богов из греческого пантеона.
Рассуждения в подобном ключе стары почти как мир и вряд ли бы удивили античного философа, но большинство литературных произведений так или иначе вращаются вокруг вечных тем. Почему бы не почитать об этом в мрачной тайной истории от Донны Тартт?