5 Живучесть прошлого

Шикарная книга о британской (все еще существующей) классовой системе. Книга тонкая, ироничная, даже очень ироничная, так и хочется сравнить ее с куда более ранней «Гордостью и предубеждением», но там ирония была над людьми, а здесь именно над классом. И ведь вроде бы трагедия, даже немного крови будет пролито, но мне проза Голсуорси кажется чем-то похожей на Гоголя, у которого высокое легко сочетается с легким и смешным.

Возможно, это сравнение с Гоголем растет и из того, что мне почудилось, что и Голсуорси больше мастер портретов, чем интриг. Его Форсайты вылеплены очень фактурно, они живые, яркие, но они почти не движутся, чем-то смахивая на мух в янтаре. Чем они хуже, например, помещиков из «Мертвых душ»? Такой же паноптикум, разве что куда более классово однородный. В предисловии к «Собственнику» сам Голсуорси и говорит, что пусть его книга будет памятником крупной буржуазии – все так и вышло.

Этот мир любопытен и тем, что он в неожиданном изводе напоминает наш – новая этика, принятая обществом, заставляет людей вести себя во многом неестественно, чтобы соответствовать стандарту. Конкретный набор параметров отличается, однако сама система очень отчетливо что-то напоминает. Голсуорси жил несколько позже, мог уже смеяться над нею, делать меткие сравнения, а мы еще в периоде становления, но, будем надеяться, доживем и до иронии над нынешней системой.

Было ли мне жалко Сомса? Автор пытается предостеречь читателя от такого сочувствия, мол, он просто собственник, но чем старше становишься, тем меньше сочувствуешь Босини (возможно, это мои личные тараканы). Но отсутствие симпатии к архитектору не влечет автоматического сочувствия Сомсу, дихотомия эта, как и многие другие, ложна. В этой истории мне больше всего нравилась Джун, ее стойкость и, если так можно сказать, искренность (на фоне остальных Форсайтов, по крайней мере). Этот взгляд на улице между ней и Босини, эта приподнятая шляпа – дорогого это стоит. И еще старый Джолион прекрасен, вот уж кто меня очаровал.