4.5 В начале славных дней

Джон Гарт - известный исследователь Дж. Р. Р. Толкина, специализирующийся на малоизученных периодах жизни и творчества писателя. Эту небольшую книгу за его авторством можно рассматривать в качестве пролога к большому исследованию "Толкин и Великая война" - к сожалению, еще не переведенному на русский язык.

Что ни говори, о Толкине-студенте рядовой толкинист, не говоря уже о неискушённом читателе, знает непростительно мало. Гарт взялся исправить это упущение. На страницах своей книги он рисует образ талантливого юноши, которому выпал счастливый билет - оказаться в Оксфорде в дни его наивысшей славы. Молодой Толкин по достоинству оценил дар судьбы и с энтузиазмом погрузился в мир академических премудростей - в простых студенческих радостей, впрочем, тоже. Случилось это за несколько лет до начала Первой Мировой, которая изменила всё - Оксфорд, Англию, Европу, весь мир...

Толкин у Гарта - очень симпатичный, деятельный и дружелюбный, хоть и не лишённый простых человеческих слабостей молодой человек - вместе с тем он одарён многочисленными добродетелями и талантами. Постоянный творческий поиск и неистребимая тяга к идеалу заставляют его учиться и творить. При том творчество постепенно выходит у него на первый план. Именно в творчестве он находит источник отдохновения от мира повседневности.

Гарту прекрасно удалось изобразить Оксфорд на излёте "прекрасной эпохи", которую посчастливилось застать Толкину - как уже говорилось, буквально через каких-то несколько лет всё будет разрушено бесповоротно и окончательно, а сотни молодых и талантливых людей - таких, как сам Джон Рональд - найдут свой страшный конец на полях страшной войны. Именно тогда, в последние годы мира, Толкин заложил первые кирпичики в фундамент своего Легендариума. Средиземье родилось именно в эти дни, последние дни самодовольного и беззаботного мира - и остается лишь гадать, каким бы получился этот мир, созданный воображением Толкина, если бы не бесчеловечная война и травмирующий опыт потери близких друзей. Но это, как говорится, уже совсем другая история.

Обращает на себя внимание то, что примерно 2/3 русского издания занимают комментарии к небольшому, в сущности, текста Гарта. Пропорция довольно-таки странная - рискуя "зарыться" в пространные комментарии, читатель запросто может утратить нить повествования. И, хотя заслуги переводчика и комментатора, безусловно, заслуживают похвалы, рискну предположить, что он все же переоценил значимость многого из того, что с таким пылом взялся разъяснять для русскоязычного читателя. Но, как говорится, много - не мало.