4 Заслуженный атлант Российской Федерации

Сегодня - 20 марта - день рождения у одного из столпов советского бардовского движения Александра Моисеевича Городницкого, ему исполняется 88 лет. Я уже как-то писал, что поэты редко доживают до очень почтенного возраста, но всегда бывает приятно встретить редкое исключение, особенно, если номинант среди живых, в таком случае хочется пожелать ему еще долгих лет жизни. С другой стороны, ученые, в отличие от поэтов, частенько проживают долгую плодотворную жизнь, а поскольку Городницкий не в меньшей степени ученый, чем поэт, то, может быть, в схватке за долголетие, ученый в нем всё-таки победил поэта.

Правда, власти страны, которые награждают орденами и присуждают звания, так и не смогли определиться, кого же в Городницком больше - ученого или поэта, и присвоили ему звания и заслуженного деятели науки и заслуженного деятеля искусств, оба раза, естественно, Российской Федерации. Даже не знаю, есть ли еще выдающиеся россияне, удостоенные обоих званий, или Городницкий в этом отношении абсолютно уникален. Сфера его интересов как ученого - геофизика и океанология, он в течение 20 лет был главным научным сотрудником Института океанологии имени П. П. Ширшова, что в Санкт-Петербурге.

К слову, раз речь пошла о городе на Неве, Городницкий - коренной ленинградец, переживший первую блокадную зиму, и вывезенный из города весной 42-го по "Дороге жизни". После снятия блокады он снова вернулся в родной город, чтобы уже никогда не покидать его надолго, если только не случится экспедиции, научной конференции или бардовского концерта. Пока не переехал в Москву... )

А его самая известная песня про атлантов стала официальным гимном Эрмитажа, и кроме того, многие считают её неофициальным гимном Санкт-Петербурга. Атланты - это своеобразный фирменный знак поэта. Его лучшие стихи, ставшие известными и любимыми песнями, проникнуты духом суровой романтики дальних дорог, крепких ветров, кожаных курток и твёрдых взглядов.

Но для поэта у атлантов есть и иное преломление, дело в том, что Городницкий является одним из самых влиятельных адептов мифа об Атлантиде, организатором съезда атлантологов. Данная деятельность существенно повредила его научному авторитету, и дала возможность некоторым коллегам причислить выдающегося океанолога к группе псевдоученых, поставив его в один ряд с теми же Фоменко и Мулдашевым.

Я же воспринимаю данное увлечение Городницкого как своеобразное решение конфликта между ученым и поэтом, между лириком и физиком, который, без всякого сомнения, не мог не существовать в его душе. Знаменитый спор 60-х между физиками и лириками проходил по самому сердцу сурового барда. Шестидесятые, видимо, навечно остались в этом сердце, поскольку Городницкий до сих пор остается типичным шестидесятником, что делает ему честь в качестве постоянства.

Но, с другой стороны, та же политическая константа сыграла с поэтом не самую лучшую шутку. На мой взгляд, повторюсь, это моё сугубо личное мнение, после перестройки, когда рухнули все сдерживающие обручи, когда отпала необходимость в иносказаниях, качество стихов Городницкого резко изменилось, а может это случилось просто потому, что поэт постарел, но в его стихах появилось неоправданного много брюзжания и откровенного нытья. Есть в принципе поэты-нытики, типа того же Надсона, которым их нытье простительно, потому как кроме нытья у них ничего не получается, но только не Атлант-Городницкий, от него я такое настроение принимать не хочу.

Однако, для обязательной "гусиной пародии" я выбрал стихотворение именно из "ноющих". Признаюсь честно, хотел использовать тех же "Атлантов", всё-таки визитная карточка поэта, но получалась какая-то невообразимая пошлость про гусей с каменными крыльями. Окончательно убедившись, что переделать атлантов в гусей у меня не получится, я решил поискать подходящую основу среди поздних вещей поэта, все же тема ухода, бегства и, вместе с тем, невозможности убежать, выражена в них ярче и фактурнее. Очень быстро я нашел, то что мне было нужно - "Беженцы-листья".

Беженцы-гуси, гонимые роком,
В звездной степи оказались вдвоем,
Выгнуты шеи безмолвным упреком,
Клювы раскрыты в вопросе немом.
Вышли сегодня они на дорогу,
Не покорившись прохладе и мгле,
Души и мысли направлены к Богу,
Бабка оставлена где-то в селе.

К истине мчатся пытливые птицы,
Бабка хотела б за ними вослед,
Только старухе, увы, не летится,
Крыльев и ветра попутного нет.
И сокрушается, смысл, мол, потерян
Мол, без гусей, я уж бабка не та,
Я без гусей как земля без растений,
Как, например, самолет без хвоста.

Поздно жалеть, да и была б охота,
Горестно и никого не виня,
Словно подруга печального Лота,
Камнем старушка сидит у плетня.
Тихо надеется - встретят канаву
Гуси и скорбно домой повернут,
“Обетованные” мысли оставят…
Надо бы вырезать новенький кнут.