3.5 "А кони всё скачут и скачут, а избы горят и горят..." (с)

Первая книга, которую я прочитала у Чарской - это была "Некрасивая" - не произвела на меня особого впечатления. И я решила, что надо продолжить знакомство с автором, ведь оценки у ее книг хорошие.

Но "Смелая жизнь" впечатление хоть и произвела, но совсем не то, на какое я рассчитывала.

Сделаю поправку на то, что книга детская, призванная воспитывать в детях любовь к Отечеству. Это, несомненно, хорошо. Читается книга быстро, написана живо и события довольно интересны. Благодаря всему этому оценка моя осталась в зеленой зоне.

Больше ничего хорошего сказать не могу.
Я понимаю, что со времени написания книги минуло много лет, изменились нравы и обычаи, изменились и литературные требования. Возможно, будь мне лет 14, не больше, я бы впечатлилась и прониклась. Но сегодняшняя я в тихом ужасе.

Начну с того, что в предисловии прямо рассказано об исторических неточностях, допущенных намеренно. И о том, что история героини, той самой кавалерист-девицы Надежды Дуровой на самом деле была искажена ещё ею самой. К этому претензий не имею, художественная литература иногда требует некоторых допущений в угоду красоте.

Дело вот в чём. Я не знаю, какова Дурова была на самом деле, но в этой книге она предстаёт чрезмерно экзальтированной, восторженной до какого-то ослепления, полупомешанной девчонкой.
И всё в книге, весь стиль таков же: все чувства "выкручены" на максимум, все слишком.
Не буду придираться к тому, насколько все крутится вокруг этой девушки, какая она героиня без страха и упрека, как ей всё удаётся - законы жанра никто не отменял. Но мелодраматизм зашкаливает настолько, что бразильцы со своими сериалами нервно курят где-то за позициями наполеоновских войск.

И хорошо сделал, что не обернулся. Его Надя, его бедный, милый «рябчик», стояла теперь на коленях перед креслом, на котором он только что сидел, и покрывала его старенькую кожаную обивку исступленными поцелуями, смешанными с беззвучными слезами…
Иные минуты в жизни человеческой кажутся вечностью. Такие именно минуты и переживала Надя, ползая на коленях вокруг кожаного кресла и покрывая поцелуями и слезами и самое кресло, и пол горницы, где, казалось, еще оставались следы ее отца…

Кому как, а по мне это, знаете ли, перебор. Да, я дитя циничного века, но я весьма сентиментальный человек. Однако это кажется мне лютой дичью. Впрочем, чего еще ожидать от юной впечатлительной девчонки, выбравшей кумиром своим Жанну Д'Арк, чьё душевное здоровье тоже вызывает сомнения.

И вот, представьте, сия мадам, бежав из дома, дорвалась до армии и боевых действий. И тут выясняется, что она мечтала воевать, сражаться с неприятелем, но не убивать же! ШТА? А думала ли ты, дура, что тот враг, которого ты бьешь пикой плашмя, поднимется и ударит в спину твоего товарища, который не подозревает о твоих неадекватных принципах и надеется на тебя?

А самое страшное, что встреча с действительностью не только ничуть не заставила её одуматься, не развеяла ее романтического представления о войне. Несмотря на весь ужас, на страшные смерти, на разорванные снарядами тела, Надя с нетерпением ждет следующего боя, радуется предстоящим сражениям. Это ненормально.

И я представила, какое впечатление должна оказать на детей эта книга. Привить им такое же романтизированное видение войны? Воспитать в них жажду непременно умереть за царя и Отечество, лишь бы только не остаться неприметным рядовым, как этого жаждет Надя? Не вижу ничего хорошего.

Всё это изложено складно, но довольно бедным языком. Восторг, запал и экзальтация, хлещущие с каждой страницы, выражаются в одних и тех же, многажды повторяющихся выражениях. Под конец мне окончательно опротивели все эти "выстукивающие сердечки", "трепещущие члены", "лепечущие губы", "неизъяснимые восторги" и прочий "розовый туман". И все падают друг другу на грудь, лобызаются, на все глаза навертываются слёзы. И отдельно выворачивает от постоянного "широко распахнутого взора". Тьфу!

Слава те, господи, что закончилась эта гусарская мелодрама!

Не буду размещать портрет настоящей Надежды Дуровой. Не к лицу героической женщине соседство с этим бумагомарательством (это я и о книге, и о своём отзыве).