5

Каждой возвышенной девушке полагается свой собственный маркиз де Сад: автор тематики "кровь кишки сперма мясо", от которого будет сладко - в поэтическом упоении - замирать душа.

Когда-то Стивен Кинг - милый, зависти не ведающий писатель - содрогнулся, прочитав рассказы зелёного ещё новичка Клайва. Вот будущее родного жанра, сказал он. Не прогадал, потому никого похожего на Клайва так и не появилось; ошибся, потому что пламенный культ Баркера меркнет рядом с народной славой Кинга.
Говорят, так сложилось, потому что слишком много у Клайва ползает на страницах сукровицы и гноя; а по-моему, причина и того проще.
Кинг пишет о зле, которое таится в самом обыкновенном человеке, раскрывается в самых заурядных обстоятельствах, застаёт врасплох не посреди готических декораций, а в тот момент, когда потный обыватель, тихонько поругиваясь, прочищает сортир.
У Баркера же - если и встретите что-то типичное, знакомое - то не запомните. Потому что ваша память будет заселена уродами, нечистью, мерзостью, которую покажут во всей красе: не отрывай взгляда, читатель, не играй в ханжу, уродливому - быть уродливым до конца. Козлоногий младенец с острыми когтями, выпячивающий огромный эрегированный член; полубезумные призраки голливудских секс-символов, наплодившие - в зоофильской своей любви - выродков, зверолюдей, которые лишены гармонии гибридов из древнегреческих мифов; тоскующий мертвец, закопавший себя в землю по пояс; тринадцать псов на Тайной Вечере бросают объедки хозяевам, что ютятся под столом. Баркер пишет обо всём этом с нежностью и любовью, любуется, грустит, трепетно вырисовывая каждую мерзкую физиологическую подробность. Он поэт отталкивающих образов и неблагозвучных ритмов, тошнотворных обличий и гремящей какофонии.
Потому что самые страшные силы ада - такие же, как и мы. Такие же страдания; такая же боль; такое же одиночество. Уродливый младенец, сын дьявола, пропахший блевотиной и дерьмом, сосёт пышную грудь героини, как самый нежный ребёнок, и в его спокойных, не по-детски взвешенных словах звучит вечная - на всё живое общая - тоска. Нет никакого безликого хаотичного зла, нет мертвенной силы, толкающей человека в пропасть, есть бездна страданий, в которую падают все - от простого смертного до очередного монстра - пока не окажется, что их друг от друга никак не отличить.