5

Первая книга цикла "Ругон-Маккары" с лёгкостью может поспорить за звание самой увлекательной книги вообще.

Но поражает она прежде всего своей сбалансированностью. Начинает Золя плавно, с элегического описания места (пустырь, бывший кладбищем) исхода истории Ругон-Маккаров; не удивлюсь если в двадцатой, заключительной книге цикла Золя вернётся туда, как воротился парфюмер Жан-Батист Гренуй на тот самый рыбный рынок, где был рождён.

Далее красиво вводится линия, которая будет контрапунктом ко всем событиям романа: история наивной детской любви семнадцатилетнего подмастерья Сильвера и тринадцатилетней сиротки Мьетты.

В очень объёмной второй главе, которая по сути являет собой мини-роман, Золя обрисовывает генеалогическое древо Ругон-Маккаров, забрасывает крючки для дальнейших произведений. Количество действующих лиц и связей между ними буквально на грани восприятия, но это очень приятный челлендж, который доставляет особенное удовольствие от осознания того, что у тебя получается всё удержать в голове.

Дабы не раскрывать сюжета, использую ассоциации: дальнейшее будет представлять собой клокочущую смесь бальзаковской "Пьеретты" и романа Кинга "Под куполом". А то как эффектно Золя переключает скорости, меняет масштаб, сплетает линии героев более всего напоминает The Knick Содерберга.

Невероятно эстетские описания и авторские замечания о наследственности и причинно-следственных связях не нарушают дистанции между автором и происходящим: он как и его доктор Паскаль даже не наблюдатель, но исследователь. Исследователь объекта, заслуживающего и двадцати, и тридцати, и более томов. Объекта, имя которому - человек.