5

Летнее утро...
Смеясь и галдя, с песнями и криком выбегает детвора из тесных домишек... Босые, полуголые, с куском хлеба в руке или совсем без хлеба, бегут они к бревну.
Играют...
Играть — значит изображать старших.
Вот жених и невеста отправляются гулять верхом на палке, целуются по углам, преподносят друг другу подарки.
<...>
Вот муж и жена ссорятся, бранятся, проклинают друг друга... А когда надоедает кричать, вымещают остаток злости на детях, на жалких детях из деревяшек и тряпок...
Эти "дармоеды" учиться не хотят, молиться не хотят, пальцем о палец не желают ударить... Только жрать они хотят, бочки бездонные!

Обратить внимание на эту книгу меня заставила, естественно, фамилия автора. Ну я просто не мог пройти мимо фолианта, на обложке которого гордо красуется такая звонкая фамилия — Перец! Точно так же я когда-то познакомился с Морицем Шликом и парочкой других авторов.
Какая невиданная удача, что Ицхока-Лейбуша звали именно так, а не как-нибудь более обыденно (кому интересны все эти Гофманы, Абрамовичи, Шагалы, Маршаки и Эйнштейны, правда?), ведь тогда я вряд ли когда-нибудь прикоснулся к его творчеству.
Да, вдумчивый и внимательный читатель уже понял, наверное, что это книга, написанная евреем.
Если вы ярый антисемит, то проходите мимо. Вас уже ничем не исправить, даже этой книгой, — легче научить собаку разговаривать на латыни.

Перец — один из представителей восторженных идеалистов начала 20-го века, которые верили в нравственное возрождение, человеческую добродетель и светлое социалистическое будущее, которое обязательно должно было наступить, придя на смену прогнившему, грязному, жестокому и бесчеловечному прошлому.
Какая жестокая ирония в том, что самая гуманистическая из всех существовавших когда-либо идеологий выросла в итоге в то, во что она выросла.
Но до этого было ещё далеко...
А пока главным полем деятельности Переца являлась секуляризация традиционных еврейских общин; он наглядно демонстрировал всю мерзость религиозного мракобесия, приверженности к жестоким и глупым традициям, результатом которых была повальная беспросветность существования и нищета, приводившие к такой же нищете духа.

В отличии от того же Шолома Алейхема, который тоже описывал жизнь обычных евреев, Перец видел главную проблему семитов не во внешнем мире, обращавшимся с евреями, словно с генетическим мусором, который не зазорно выкинуть на свалку или сжечь, а в самих евреях, которые принимают подобные правила игры, не желая меняться, совершенствоваться, менять парадигму мышления, предпочитая жить в средневековом феодальном строе и продолжать колыхаться в цепях догматизма, уповая на Тору, Пятикнижие и мудрого ребе.
Шолом Алейхем описывал местечко, пуская скупую романтическую слезу, как старик, вспоминающий о своём первом поцелуе; там хорошо, каждый может положиться на соседа, ведь вместе всегда легче противостоять ударам жестокого внешнего мира, не жалующего евреев, что выражалось в постоянных погромах еврейских общин черносотенцами а иногда и обычными полицейскими и жандармами; в местечке каждый еврей может чувствовать себя своим, ведь его окружают братья по вере — такие же евреи.
Да чёрта с два!
Перец описывал местечко, как человек, живущий в нём, знающий его законы. И это страшно. Страшно, когда равнодушие смешивается с любопытством, бессердечие с лицемерием... Фальшь, отчаяние, беспросветность. Вот оно — настоящее местечко. Там, где любовь умирает из-за нужды, а доброта и милосердие от голода.

И во всём этом Перец винит самих евреев, которые в своей гордыне и высокомерии считают себя избранными.

Но всё это лишь одна сторона творчества Переца.
Из моего отзыва можно подумать, что это ужасная, тяжёлая для прочтения книга, которую наполняют только гнусность и жестокость.
Нет, это не так. Далеко не так!
Книга наполнена скорее светлой еврейской грустью, чем чёрным отчаянием. Ведь наряду с самыми отвратительными проявлениями человеческих недостатков существует и настоящая чистота, способная оправдать даже самое тяжёлое существование.
Почти каждый рассказ лучится надеждой, не говоря уже о замечательных сказках и притчах!
Ну и не забывайте про специфическое и своеобразное еврейское чувство юмора, которое у Переца наличествует в полном объёме. ;)

Ну а я не жалею ни единой секунды, что пошёл на такой рисковый литературный опыт.
Это было абсолютно точное попадание.
Почаще бы так!