3

Это книга о переводе, написанная итальянским писателем Умберто Эко. Писателя этого я ненавижу так же страстно, как люблю книги о переводе. Я металась между этими двумя чувствами почти год, и наконец победила любовь к искусству.

За что можно любить книги о переводе? Начать с того, что я сама переводчик, и хоть сейчас уже отошла от непосредственно перевода в технические дебри оного, лингвистическое любопытство во мне не пропало.

За что можно ненавидеть Эко? У меня вызывает отторжение его бомбёжка читателя десятками тысяч незнакомых средневековых имён, событий или высоконаучных терминов, самолюбование, высокая степень снобизма... В общем, достаточно для того, чтобы больше не брать ни одной его книги в руки.

Вчера я закрыла книгу и поняла, что всё осталось на своём месте: я не стала меньше ненавидеть Эко и по-прежнему тащусь от лингвистически направленных книг.

О чём же "Опыты о переводе"?

Это не учебник для студентов иняза, поскольку Эко сразу выстреливает высоко и обычные студенты до него не допрыгнут. Однако студенты аспирантуры, профессиональные филологи и прочие небожители царства переводологии и лингвистики, владеющие более чем двумя иностранными языками, наверняка найдут эту книгу занимательной.

Это и не сборник лингвистических казусов для широкой аудитории, т.к. для понимания написанного требуется владеть такими понятиями, как когнитивные типы, ядерные интерпретанты, молярное содержание, регулятивные идеи, семантические постулаты, экфрасис, гипотипосис... Ну, может, не владеть, но хотя бы не бояться. В общем, Эко в своём стиле.

Говоря о стиле и снобизме Эко, меня весьма покоробило то, что он с нескрываемым презрением отзывается о некоторых переводчиках, которые, на его взгляд, где-то допустили оплошность. Так, он рассказал, что однажды редактировал переведённую с английского книгу и наткнулся на упоминание "прогона поезда", который в контексте книги был совсем не в тему. Эко не без самолюбования отметил, что редактировал, не имея английского источника под рукой, но, тем не менее, догадался, что под "прогоном поезда" имелось в виду training course (тренинг). Из-за этой ошибки, Эко (цитирую) "позаботился о том, чтобы переводчику не заплатили". То есть работа по переводу целой книги для Эко перечёркивается одним-единственным ляпом. Будучи человеком из богатой семьи, Эко не задумывается о том, что перевод книг стоит минимум (!) в 10 раз меньше, чем перевод контрактов, руководств по ремонту тракторов или по повышению яйценоскости кур. Это значит, что переводчику надо перевести в 10 раз больше, чтобы получить те же деньги. А художественный перевод обычно отнимает в несколько раз больше сил, чем технический. Неизвестно, сколько тысяч слов перевёл в тот день тот бедняга-переводчик, у которого под конец дня вылетел "прогон поезда" вместо "тренинга". Я извиняюсь за свой французский, но нафига тогда редакторы в издательствах сидят, раздувая щёки от собственной важности? Задача редакторов в том числе - править косяки переводчиков.

Ещё один нелицеприятный момент в книге был, когда Эко рассуждал о переводе на разные языки сотен и сотен отсылок в его "Имени розы" к другим литературным произведениям всех времён и народов. Ну, то есть предположим, у него герой говорит что-то вроде "Буря мглою небо покрыла. Кажется, дождь собирается." На русском вы наверняка идентифицировали обе отсылки, к "Зимнему вечеру" Пушкина и мультфильму о Винни-Пухе, даже если они даны не слово в слово. А представьте, что они не к нашему времени относятся, а к какому-нибудь верхне-немецкому средневековому эпосу или переводу Элиотта или Джойса. Вы как переводчик знаете наизусть всего Элиотта и Джойса на итальянском? Даже если вы их читали, нереально слёту определить, что пять слов из какой-то фразы Эко - это в точности итальянский перевод какого-то не самого популярного писателя или поэта. А вот Эко считает иначе и весьма нелестно отзывается о какой-то переводчице одной из его книг, которая такую отсылку не узнала и перевела "в лоб".

Другой неприятный момент из книги касается темы машинного перевода, о которой Эко мало что знает, зато напыщенно рассуждает на протяжении двух глав. Так получилось, что я какое-то время работала в этой области, и хотя не считаю себя профессиональным лингвистом-информатиком, мне бросается в глаза, что в этой области Эко, мягко говоря, некопенгаген. Даже делая ссылку на то, что книга писалась в 2003 году, и машинный перевод тогда был не настолько продвинут, как сейчас, я считаю непростительной халатностью, что Эко не встретился с профессионалами в этой области, чтобы показать им свои выкладки.

Начать с того, что он использовал одну из самых несовершенных на тот момент онлайн-систем автоматического перевода, Babel Fish. Причём, он с упорством, достойным лучшего применения, называет её Альтавистой, хотя эта компания всего лишь купила Babel Fish и поставила себе его на сайт. Это как если бы Яндекс купил Промт и поставил бы его себе на главную страницу. Промт от этого не станет называться Яндексом.

Переводя разные замысловатые фразы в этом примитивном переводчике, Эко пускается в рассуждения о недостатках машинного перевода. Его ошибка в том, что он критикует только один из типов автоматических переводчиков, по иронии судьбы самый несовершенный, rule-based-переводчик, т.е. когда из грамматическо-синтаксической системы одного языка осуществляется перевод в систему другого языка за счёт того, что программируются все эти правила и все возможные варианты перехода между ними. Программирование только одной языковой пары может занимать годы, так что это экономически нецелесообразно. Этими игрушками, как правило, играются лингвисты, которым не надо думать о хлебе насущном и которым только дай зарыться в грамматическо-синтаксические дебри.

Наиболее же оптимальным и экономически выгодным является статистический перевод (в данный момент лучшие представители - Google и Bing), который активно развивается с начала 90-х, так что при всём желании Эко не мог не знать о нём.

Кроме того, скармливать автоматическому переводчику художественные тексты - это как кормить лобстером 9-месячного ребёнка. Может, чего-то он там и съест, но впрок оно не пойдёт, и продукт будет испорчен. Машинный перевод затачивается в основном под экономически целесообразные типы текстов, где простой и по возможности фиксированный синтаксис сочетается с высоким спросом на рынке переводов. Как нетрудно догадаться, это технические тексты. Художественный же перевод под силу только живому человеку.

Но чего-то я завелась :) Прямо не рецензия получилась, а экскурс в мир автоматического перевода.

Положительные моменты у книги тоже есть. Я прониклась глубоким уважением к русским переводчикам Эко, Елене Костюкович и Андрею Ковалю. Это феерически талантливые люди, которые, по выражению одного блогера, "могут перевести что угодно с какого угодно языка".

Вот отрывок из "Острова накануне" в переводе Костюкович, цитируемый в "Опытах...":

Вот, значит, кораллы! Первое впечатление, по записям, было беспорядочным, ошеломленным. Огромная тканевая лавка, где раскинулись штофы, атласы, плисы, тафта, парча и паволоки, травчатые, лощеные, узорочные; позументы, бахромки, плетежки, галуны и кисти, покрывала, накидки, шали, палантины. И вдобавок ткани жили и дышали, колыхаясь, как сладострастные восточные танцовщицы.
В сей ландшафт, который Роберт не умеет описать, видя такое впервые и не помня слов для похожих зрелищ, врывались сонмы существ, их-то он опознать был способен, приравнявши к чему-то виденному. Эти существа рыбы, и снуя, они пересекались, как белые пути падучих звезд августовской ночью, но подбор и сочетание чешуек показывали, сколько в природе имеется окрасок и сколько их может присутствовать одновременно на едином фоне.
Бороздчатые, дорожчатые, с полосами то вдоль, то впоперечь, а то наискосок, или волнистыми; чубарые, как инкрустированные, с прихотливо разбросанными пятнами, пестрые, рябые, многоцветные, разномастные, одни кольчатые, а другие крапчатые, или разубранные прожилками, напоминающими пластины мрамора. Были рыбы с рисунком аспидовым, были цепями оплетенные, были усыпанные глазурями, в горошек были и в звездочку; наикрасивейшая опутана тесемками, с одного бока винного колера, а с другой сливочного; чудо было наблюдать, как тесьма искусно перевертывалась и укладывалась новыми рядами, и без сбоев, дело рук изощренного мастера.

Коваль же делает, на мой взгляд, восхитительные поэтические переводы, а также переводы лингвистических казусов, множество примеров которых можно найти в тех же "Опытах..."

Здесь же процитирую другой пример. Один из сонетов Данте к Беатриче выглядит следуюшим образом:

Приветствие владычицы благой
Столь величаво, что никто не смеет
Поднять очей. Язык людской немеет,
Дрожа, и все покорно ей одной.
Сопровождаемая похвалой,
Она идет; смиренья ветер веет.
Узрев небесное, благоговеет,
Как перед чудом, этот мир земной.
(пер. А.М.Эфроса)

Один американский филолог Энтони Олдкорн решил "перевести" Данте на современный язык:

When she say hi, my baby looks so neat,
yeh fellas all clam up and check their feet.
She hears their whistles but she's such a cutie,
she walks on by, and no, she isn't snooty.
You'd think she'd been sent down from the skies
to lay a little magic on us guys.

Это не проблема для Андрея Коваля:

Когда моя гирлёнка скажет "Хай",
Всем чувакам - хоть языки глотай.
Их свисты ей слышны, но мимо ловко
Идет она, и всё тут: не дешевка!
Ты скажешь, что её прислали свышки
Слегка околдовать нас, ребятишки.