5

Буквально с самого начала книгу хотелось закрыть, отложить подальше и никогда больше к ней не возвращаться. Эта новая версия «Повелителя мух» до мозга костей проникнута роковым фатализмом, который медленно наползает на читателя, словно черная туча на безоблачное небо. Это как смотреть на потерявший управление лесовоз, несущийся на школьный автобус, причем в замедленной съемке. Болезненней всего именно неторопливость, с которой Кинг тут и там роняет гвозди, и ты прекрасно понимаешь, что все они очень скоро будут заколочены в гробы жителей Честерс-милла. Добрых и не очень жителей, которые не ждали и не гадали, что со дня на день отправятся кушать ростбиф и пюре из свежего горошка с подливой на ужине у Иисуса, да и не особенно прельщаются этой перспективой. И словно мало этого давящего чувства неотвратимости, Кинг как заправская цыганка вещает на каждой странице: «жить им оставалось сорок секунд», «в следующий раз она увидела его уже мертвым», «совершенно не представляя себе, что произносит пророческие слова» и т.д., и т.п. По части зловещих предсказаний автор явно перегнул палку, уже к середине книги с нетерпением ждешь наступления пресловутого Хэллоуина, чтобы все прорицатели, наконец, заткнулись и перестали о нем постоянно твердить. Во многом сюжет этой книги предсказуем, да, и дело даже не в бесконечных пророческих превью, но именно в этой предсказуемости и кроется вся соль.

Вряд ли, зная Кинга, кто-нибудь заподозрит, что «Под Куполом» - история добрых американцев, перед лицом неведомой напасти взявшихся за руки и запевших «Мне позвонили с Небес, и на проводе был Иисус». Это история о монстрах, но не сверхъестественных, а самых обычных, monstrum vulgaris, прячущихся за сверкающими улыбками и машущих руками из-за белых штакетников. Причем степень монструозности прямо пропорциональна ухоженности газона: здесь пастор, ежедневно бичующий с кафедры грех (и не только), на досуге листает журнал «Юные азиатские щелки» и трактует марксовский постулат про опиум для народа буквально, а главный пастух Честер-милла на проверку оказывается самым клыкастым волком. Эти монстры дремлют, пока действует система сдержек и противовесов общественного договора, но что будет, если на город опустится непроницаемый Купол, и даже президент США со всей своей королевской ратью станет кем-то вроде правителя далекой банановой республики, до которого по большому счету никому нет дела? «Под Куполом» - настоящая кунсткамера моральной смерти во всех ее проявлениях: от легкого трупного окоченения до последних стадий разложения. Дядюшка Стиви, словно аптекарь, взвешивает на купольных весах светлое и темное в человеке и с интересом смотрит, что перевесит. Причем, надо отдать ему должное, иногда результат такого взвешивания оказывается довольно неожиданным, но ровно до того момента, пока люди не порождают своего самого главного монстра – Толпу. Что интересно, самыми яркими получились именно отрицательные персонажи, чем белее фрак героя – тем более скучным и безликим он становится, хотя, как это водится у Кинга, в каждой бочке есть ложка дегтя. Пусть даже чайная. По традиции роман под завязку начинен американскими культурными реминисценциями, политическим сарказмом и тонкой усмешкой в сторону эволюции религиозного культа, превратившегося в особый сегмент индустрии развлечений с яркими элементами перформанса. И здесь Кинг неподражаем, как, впрочем, и всегда.

А вот разгадка Купола вызвала противоречивые чувства. С одной стороны, она разочаровывает, и в этом плане хотелось бы чего-то на порядок более оригинального… Ближе к финалу возникали мысли, что при таком раскладе лучше бы Купол навсегда остался загадкой из разряда «это случилось, не спрашивайте меня, почему». С другой, по большому счету подкачало именно исполнение, сама же вложенная в Купол метафора, заставляющая вспомнить и о Голдинге, и о «не ведают, что творят», хороша до неприличия. На самом деле, если разбирать книгу по винтикам, можно обнаружить кучу недостатков: это и чрезмерное местами утрирование (не особенно, правда, влияющее на реалистичность), и предсказуемость, и линейность сюжета, и зудящее желание автора постоянно забегать вперед, не говоря уже о таких неуместных и выпадающих из общей картины деталях как призраки, беседующие с собаками, и т.п. Однако перевернув последнюю страницу, хочется отмахнуться от всех этих мелочей как от назойливой мухи и с глубоким удовлетворением заявить, что Стивен Кинг – по-прежнему торт, и не какой-нибудь там «от Палыча», а самый настоящий: большой, многоярусный и с сюрпризом на верхушке.