5 Свобода по-взрослому?

– Я боюсь. Я нас самих боюсь. Я хочу домой. Господи, как я хочу домой.

С романом Голдинга я впервые познакомилась очень давно и несколько не напрямую. Лет в 10 папа принес мне кассету с экранизацией, руководствуясь принципом там что то про детей значит для детей. Не знаю, насколько объективно хороша экранизация, вот честно, не рискну пересматривать после уже не единожды читанного первоисточника и спустя более 20 лет, но тогда меня очень впечатлило увиденное. Яркая зелень тропического острова, безбрежный голубой океан, главные герои практически мои ровесники и весь тот ужас, в который вылилась их свобода от взрослых. В том возрасте я очень спокойно относилась к выдуманным ужасам, с упоением поглощая западный хоррор, но вот более реальные ужасы мне попадались тогда редко, может, именно поэтому такие истории по настоящему западали в душу и заставляли искать их первоисточники много лет спустя.

Сама история довольно проста, антиутопия в отдельно взятом изолированном обществе, необычность которого в том, что все главные герои это дети, самым старшим из которых едва ли есть тринадцать лет. В результате авиакатастрофы они оказались на необитаемом острове посреди океана. Солнце, вода, тропические фрукты, практически рай на земле и желание быть спасенными не уступает временами эйфории от полной свободы, неожиданно ими обретенной. Поначалу они пытаются подражать взрослому цивилизованному обществу, ведь они же не какие-то дикари, а настоящие англичане. Они избирают главного, устанавливают правила и законы, и пытаются им следовать, но очень быстро все летит в тартарары, налет цивилизации сползает с них как обгоревшая на тропическом солнце кожа, право сильного становится во главу угла и конфликт двух лидеров - Ральфа, олицетворяющего собой разумность, и Джека, того самого сильного - превращается в настоящий кошмар с кровопролитием, травлей и невинными жертвами.

Можно воспринимать историю не напрямую, а лишь как притчу, как аллюзию на человеческое общество в целом. Легко найти в романе как политическую подоплеку, об этом прямо таки вопит год написания - 1954, Европа еще не оправилась от ужасов нацистской идеологии, концлагерей и тотального уничтожения тех, кто не хотел идти в ногу со всеми. Также легко отвлечься от этого пласта и копнуть глубже, перейдя к библейским отсылкам и подтекстам, об этом нам также откровенно намекает название романа. Темы, затронутые автором, созданные им образы и типажи, мысли, на которые наводят события романа, символы, которыми он буквально напичкан - все это можно рассматривать и рассуждать об этом бесконечно, здесь ни на одну дипломную материала, автор не зря получил, наверное, самую престижную в мире премию по литературе

Если же всмотреться в ту картину, что у нас перед глазами, не забредая в дебри, тут все равно есть о чем подумать и поспорить. Насколько реальны созданные автором события, могло ли такое и впрямь произойти? Я лично абсолютно уверена, что да, но с одной поправкой. Это могло произойти, а могло и нет, фифти/фифти в зависимости от некоторых моментов. И я сейчас не о возрасте героев, в невинность детей, объединенных в группу и оставленных без присмотра взрослых, вряд ли может верить человек хоть сколько-нибудь с детьми/подростками поработавший. Здесь дело, мне кажется, исключительно в том, у кого в группе качества лидера, способного вести за собой. Был бы Ральф без Джека, рискнул бы тот же Роджер проявить свою гнилую натуру, что была изначально задавлена обществом, цивилизацией и воспитанием? Думаю, нет, как говорится, кишка тонка, максимум гадил бы исподтишка. Добро и Зло сидят в каждом, но в разных пропорциях и от того, чего больше в том, за кем готово идти большинство, зависит очень многое.

Мощный роман, не зря ставший классикой и вошедший во всевозможные списки, роман, заставляющий думать и размышлять, ведь даже конец его неоднозначен.

Джек выпрямился. С ножа капала кровь. Двое мальчиков стояли лицом к лицу. Сверкающий мир охоты, следопытства, ловкости и злого буйства. И мир настойчивой тоски и недоумевающего рассудка. Джек переложил нож в левую руку и размазал кровь по лбу, сдвигая налипшую прядь.