4

Для меня «Таинственное пламя», пожалуй, самый трогательный роман Умберто Эко. Ценны для меня здесь вовсе не умственные авторские идеи. Конечно, интересна вывернутая наизнанку форма романа воспитания: пожилой уже человек восстанавливает по письменным основном источникам, как и почему он стал именно собой. Массовая культура его детства рассказывает ему и нам, как под влиянием смешенья фашистских речёвок и американских комиксов формировался итальянец того поколения со всеми его штампами в голове. Кстати, штампы в голове - это почти не плохо, это нормально. Интересно, кстати, насколько творчески бесплодными оказались годы фашистской диктатуры: ничего самобытного, кроме стандартных для той эпохи лозунгов, они не создали, перетолмачивая на итальянский лад американские оригиналы.
Разобравшись с типичным итальянцем своего поколения, главный герой обращается к собственным эго-источникам, пытаясь воссоздать уже не общий, а свой собственный облик. Здесь мы снова встречаемся с типичным для Эко героем: скептичным интеллектуалом, который прячется от жизни в мир чужих книг, пишет дипломы по «Сну Полифила», а не по истории Сопротивления, героем. который отчаянно пытается и не может найти потерянный в детстве абсолют. Здесь Эко вновь пытается понять, когда же лично он утратил утраченный всей современной эпохой Абсолют, почему пустился на поиски миража. И, честно говоря, эта часть мне нравится гораздо меньше. Она обычна и для Эко, и для мировой культуры вообще. По крайней мере, историй о несбывшейся первой любви мальчика к девочке, которой до него нет дела, рассказанных этим самым постаревшим и одиноким мальчиком, мировая литература знает много. Поэтому гораздо интереснее и трогательнее была для меня соларская часть.
Речь в ней идёт ведь не только о воспитании и формировании героя, не только о том, что мы результат не только произошедших с нами событий, но и в неменьшей степени результат прочитанных нами книг, не только о том, что масскульт влияет на нас не меньше, а то и больше, чем классика. Все эти обложки старых комиксов и этикетки банок с шипучкой, названия эстрадных песенок и популярных фильмов собраны не только для иллюстрации авторских тезисов, не только для постмодернистской игры с формой романа. Нет, Эко здесь двигала мотивация более сильная, чем формальные умствования. Им двигала любовь. Великая любовь к миру своего детства со всеми его мелочами, любовь, которая настоятельно требует защитить и сберечь любимое. Можно любить «Войну и мир» и «Божественную комедию», но статус мировых классиков дарует Толстому и Данте бессмертие в человеческой культуре. Ведь даже современный образованный человек может и не читал, но хоят бы слышал про Гильгамеша или «Рамаяну». А кто защитит от исчезновения клад коровы Кларабеллы? И Эко пишет роман, чтобы если не обессмертить (кто может поручиться сегодня, что романы самого Эко бессмертны?), но хотя бы продлить жизнь тому, что он сам любил в детстве, тому, что составляло его мир. Я не особо в воторге от главного героя, но вот участием к повседневности его детства автор меня заразил.
И ты погружаешься в этот мир, рассматривая все эти мелочи и деталюшечки, наслаждаясь восхитительным сеансом нежно любимй мной историей повседневности. Это даже интереснее, что пишет Эко про Италию тридцатых-сороковых годов, потому что так он дарит мне, русскому читателю, читателю, воспитанному в совершенно другой культуре, новую, доселе незнакомую вселенную. И он же предлагает вспомнить и восстановить мир своего детства, свой клад коровы Кларабеллы, потому что этот мир тоже уходит, забывается, стирается.
Ну и, конечно же, Эко не был бы собой, если бы обошёлся без цитат и аллюзий, щедро раскиданных по тексту, и без экспериментов с формой. Составим текст наполовину из скрытых и явных цитат, включим в состав романа метатекст из иллюстраций, нарушим правила классической поэтики, требующей от произведения разрешения кризиса и катарсиса в конце - вот вам и рецепт создания «Таинственного пламени»:)
Что касается перевода, то обычно Эко в интерпретации Елены Костюкович я люблю. Она действительно умеет передать средствами русского языка авторские игры с языком и стилем. «Таинственное пламя» в этом плане, наверное, самый невыигрышный роман: главный герой - ителлектуал и книжник, запретивший себе писать. Поэтому выражается он языком нейтрально-книжным, без особого смака. По крайней мере, так выгядит язык романа в переводе, а зная предыдущие работы Костюкович, я склонна ей верить. Наверное, это тоже мастерство - не переиграть и не добавить смака там, где его нет и не должно быть в оригинале.