3 Книга не для слабонервных

В своей работе Харари поставил цель проанализировать ход всей истории человечества, связать процессы, возникшие несколько тысяч лет назад, с современностью, обратить внимание на формирование актуальных базовых социальных институтов и их изменение в последние несколько веков. В «Sapiens» поднимаются проблемы становления религий, формирования и падения империй, появления культуры, сожительства человечества и других видов животных и влияния людей на окружающий мир. Помимо социальных, политических, культурных и экономических проблем автор также ставит перед читателем философские вопросы, например, что такое счастье и существует ли смысл жизни.

По моему мнению, Харари слишком ярко выражает личную позицию, что не совсем соответствует выбранном жанру научно-популярной литературы. Автор однозначно выказывает фаворитизм по отношению к образу жизни древнего человека, тем самым показывая своё неодобрение сложившегося капиталистического общества, зависящего от промышленности и производства услуг. Складывается впечатление, что писателю не импонирует человечество и его заслуги. Более того, с его точки зрения, homo sapiens в большей степени вредят окружающему миру, нежели стремятся к сохранению планеты. Харари позволяет себе провокационные высказывания, называя человека «серийным убийцей», а капитализм – «новой религией». В результате этого, кажется, что автор – последователь Жан-Жака Руссо, склонен к одобрению идеалов «благородного дикаря» и был бы рад вернуться к собирательству и охоте вместо использования достижений научной революции.

Помимо этого также есть ощущение, что автор не до конца разбирается в рассматриваемых темах, так как на протяжении всей книги возникают вопросы к изложенному материалу. Так, он утверждает, что христиане убили большее количество христиан, чем римляне, которые их преследовали в начале нашей эры. Однако мне осталось непонятным, как именно было посчитано это соотношение, учитывался ли процент христианского населения в разные эпохи, кого причислили к жертвам религиозных гонений, из-за чего сложно согласиться с голословными утверждениями Харари.

Другой момент, который вызывает у меня неоднозначные ощущения после прочтения, - это рассуждение о философских вопросах, хотя автор позиционирует свою книгу как историческую. С одной стороны, интересно обратить внимание на то, как менялось отношение к счастью на протяжении веков. С другой стороны, вопросы о смысле жизни и предназначении человека невозможно полноценно осветить, посвятив им двадцать страниц и опираясь на исторический контекст. С моей точки зрения, каждая похожая проблема заслуживает отдельного рассмотрения в контексте всеобщей истории и истории философии. Тем более, что автор не даёт ответов на большинство поставленных философских вопросов, оставляя их на рассмотрение читателем, то есть пытается заинтересовать аудиторию, а вместо этого разрушает мифы о понятности окружающего мира без предложения альтернатив.

То, что, собственно, поразило меня до глубины души: наличие фрагментов об условиях содержания животных на скотоводческих базах, которые в тексте описаны крайне жестоко. На меня это оказало психологическое давление. Я придерживаюсь мнения, что при рассуждении о человеке важно поставить вопрос о гуманности отношения к животным, однако это следует делать в более мягкой форме, которая не вызывала бы душевных потрясений. В противном случае, что и случилось с «Sapiens», работа похожа не на анализ или исследование, а на пропаганду веганства.

А теперь к немногочисленным плюсам. Большая база аргументов: выбирайте от анализа поведенческих особенностей пчёл до истории страховой компании. О чём-то я уже знала (те же кипу и ядерно оружие), о чём-то было интересно почитать, некоторые примеры с удовольствием внесла в заметки и буду использовать в эссе по обществознанию. Да и помимо разнообразия сфер, из которых автор почерпнул примеры, важно отметить, что одним из замечательных ходов стало использование мысленного эксперимента.

Резюмируя. Книгу не советую неподготовленному впечатлительному читателю, она может легко привести к экзистенциальному кризису в процессе рефлексии. Хотя во многом я не согласна с автором, получилось и почерпнуть для себя кое-что. Шоком стало то, что в какой-то момент меня перемкнуло, а в голове появился зачаток понимания религии как социального конструкта.