3 Сделай паузу - скушай леденец.

Альтернативным мир стимпанка в этой книге выглядит естественным, настоящим и непротиворечивым. С чего бы ему не быть таким, если это наш мир и есть. Только легкий косметический ремонт сделан. Названия слегка местами поменяли. Побольше сошедших с исторической сцены народов, вроде ацтеков. Пошаманили над географией. И вот он – прекрасный новый мир, в котором молятся на науку, а Библия под запретом.

Интерес к сюжету поддерживают загадки. Хочется же знать с чего главный герой - как витрина тату салона. Почему не дружит с алкоголем. И на что ему леденцы, которые он поглощает в таком количестве, что кондитерская фабрика должна ему доплачивать за рекламу. Что за птица был отец Леопольда? Хотя, с учетом ответа на этот вопрос, "птица" – слово не подходящее.

Сам Леопольдушка слишком крут для заявленных лет. Так много связей и сообразительности, что готовить к непонятно какой миссии его, похоже, начали еще лет за пять до появления на свет. И, при этом, он настолько "сиятельный", что любая лампочка ильича обскачет его, особо не накаляясь. Я не увидела ни одной причины симпатизировать этому хитро…глазому шалопаю с хулиганскими замашками. Ну, разве что воображаемый друг у него занятный. И страх как оружие тоже маленький, но плюс.

Наблюдается акынский стиль со множеством не то чтобы лишних, а малосвязанных деталей. Неубедительная детективная линия все время под ногами путается. И постоянный вопрос: «Зачем тут повествование от первого лица?» Лео все равно думает только то, что можно разглашать читателю и играючи умалчивает о том, что нужно скрыть до поры. Ну и давали бы описание его действий со стороны. Еще интереснее получилось бы. А так этот сиятельный почтальона Печкина напоминал, который принес посылку, но отдавать отказывается.

Сюжет - как лестница, ведущая в никуда. И ладно бы только одна. В результате книга напоминает коктейль, ингредиенты которого не смешиваются в принципе. Семейная драма, любовная драма, производственные будни детектива/частного сыщика, мироустройство и прочее существуют сами по себе, заключенные в вакуум. Люблю я все-таки авторов, у которых в книгах и голове сплошной хаос – так меня напоминают…