3

Если спросить среднестатистического обыватели о том, что из себя представляют Китай и китайцы в частности, вам скажут о том, что их много и что они едят странные вещи. О культуре и искусстве знают далеко не все, равно как и о многовековой истории этой страны, которая за время своего существования неоднократно достигала как пика развития, так и дна нищеты.

Клод Руа попадает в Китай в то время, когда там только-только начиналась масштабная перестройка, включавшая в буквальном смысле перетряску практически всех слоёв общества. Он смотрит, он спрашивает и рассказывает о том, что проходит перед его глазами. Это в определённой степени журналистский репортаж с места событий, но лишь отчасти. Клод Руа – не просто заезжий француз, случайно попавший в Китай и раскрывающий рот, как незадачливый экскурсант. Он хорошо знает язык и культуру этой страны и, что самое главное, относится к ним с уважением.

Мира спасут лучшие. И тем лучше, что их миллионы, миллиарды. Многочисленность – отнюдь не смертный грех.

И всё было бы неплохо, даже почти хорошо, если бы не одно но. Автор весьма агрессивно ставит во главу угла своего повествования коммунизм: все начинания, вся история, все культурные особенности так или иначе увязываются на него. Мало того, это течение в глазах конкретно Клода Руа выглядит как единственно возможный способ достижения всеобщего благоденствия, ни много ни мало – модель идеального мира.

Эта наивность по большому счёту скорее умиляла, чем раздражала, а особенно цветастые пассажи, посвящённые марксистской идеологии, я честно пропускала, благо, что таких как раз было немного. В какой-то момент я вообще подумала а не заказная ли она, эта книга, но потом отбросила эту мысль: историческая мозаика не складывалась. Самое начало становление социалистического Китая проходило под лозунгами надежд на лучшее будущее. Сбылись они или нет и в каком объёме – китайцам уже решать самим.