2 «Да здравствует тоталитаризм!»

Все-таки Livelib меня временами удивляет. Вот смотришь на рейтинг книги и пытаешься понять: книга хорошая (интересная, необычная, психологически точная) или все-таки плохая (скучная, банальная, во всех смыслах картонная)? У этой книги низкий рейтинг оттого, что она неудачная – или она просто сложная, болезненная, «не для всех»? А у этой рейтинг зашкаливает – и вот она отличная, глубокая и трогательная? А, может, просто умело играет на чувствах читателей, да и вообще имеет крайне низкий порог вхождения? Если речь о классике, так и нечего обращать внимания на сей рейтинг, но если мы говорим о новинке? Легко, ориентируясь на циферки, погнаться за пустышкой на один сезон и мимоходом пропустить действительно достойное произведение.

«Девушки сирени» – типичнейший пример «тоталитарной литературы» (ее, к слову, нынче много развелось, что печально). Эта литература – «правильная». Она сделана по самоучителям «Как написать хорошую книгу, ничего в нее не вложив». Она – о самых лучших и самых худших качествах человека; она должна прославлять мужество, доброту, все человеческое. Она с неуместно-серьезным выражением борется с тоталитаризмом, но делает это тоталитарными методами.

Чем страшен тоталитаризм в искусстве (даже если оно восторгается гуманизмом)? Тем, что исключает рефлексию. Такое искусство громко заявляет, как надо. Оно показывает единственную тропинку через чащу и убеждает идти по ней, даже по сторонам не позволяет посмотреть. В итоге все сводится к: «Сейчас я вам объясню, детишки, что такое хорошо и что такое плохо!» Автор словно бы боится уйти в сложные размышления, боится накала чувств, болезненных вопросов, любой неоднозначности. И книга у него получается «милая», с добротой и самоотверженностью, но до зубного скрежета отвратительная в своей навязчивости «правильного» и «разумного».

Не может не удивлять и то, как плоско Марта Холл Келли показала жизнь исторических (!) личностей. Вот Кэролайн Ферридэй из ее книги – человек реальный, но, несмотря на расточаемые похвалы, писательница обошлась с ней беспардонно. Во-первых, она по-свойски полезла разбираться в личной жизни этой женщины, выволокла грязное белье на свет (и нафантазировала любовный роман Кэролайн, что тоже то еще неуважение). Во-вторых, так ее показала, что эта героиня кажется этакой избалованной и глупой дурочкой. Да и смешно смотрятся ничтожные «трагедии» Кэролайн, которая всю войну пробыла в Нью-Йорке, бомбежек не видела, кушала в ресторанах креветки и тосковала, размышляя о прошлой и нынешней любви. Вообразите себе: вот романтические игрища нашей храброй и независимой Кэролайн, ее рестораны, ее любовники – а на другой странице, в следующей главе, другая героиня мучается в лагере, теряет близких и вообще каждый день находится на грани жизни и смерти. Это, по меньшей мере, сбивает с толку, учитывая, что история американской светской львицы и история узницы концлагеря равнозначны в книге.

Другой персонаж, Герта Оберхойзер, – тоже историческая личность. По профессии хирург, ушла работать в концлагерь, ставить опыты на заключенных. Хотя история Герты занимает аж треть книги, с мотивами ее разбираться не стали. Кто она? Зачем пошла работать в лагерь? Как из обычной женщины она превратилась в чудовище?.. Автору это неинтересно. В ее исполнении Герта аморфна, лишена собственных мыслей, чувств, искренности. «Так получилось» – максимум, что можно сказать о жизненном пути этой героини.

Наиболее же интересной получилась у автора Кася Кузмерик – польская девушка, попавшая в лагерь за участие в Сопротивлении. Она-то была придумана от начала и до конца. И ей легче сопереживать, как ни странно. Рассказывай книга лишь о Касе, я, честно признаюсь, поставила бы оценку повыше.

Равенсбрюк – страшнее место, в котором содержались исключительно женщины, – описан по шаблону и вызывает, прости меня Бог, зевоту. Лагерь не страшен. В нем можно жить. Да и нацизм не так опасен, нет уже вокруг него ореола неотвратимого зла. Само зло на удивление беззубо, его можно пережить и без проблем восстановиться душою (помним о том, что добро всегда побеждает. Боже упаси писателю написать о необратимом!). Ну да, ну да. В то время не существовало неврозов, ПТСР и прочих прелестей от знакомства со злом.

Право, лучше бы я не знала о существовании этой книги. Она не на уровне «Татуировщика из Освенцима» (мой Бог, зачем я о нем вспомнила?), но временами выбешивает не меньше. Своей однозначностью. Своим желанием быть комфортной и приятной. Потому что зло не может быть комфортным и приятным – к счастью или к сожалению.

P.S. На этой фотографии 10-летняя польская девочка плачет над телом только что убитой старшей сестры, которая стала жертвой налета германской авиации на Варшаву. Снимок сделан в сентябре 1939 г. Судьба этой девочки неизвестна.