4

Самым ценным в книге для меня оказался аллегоричный образ иракского франкенштейна Безымяна, собранного из жертв убийств и террактов вралем-старьевщиком Хади. Он оказался прекрасной моделью для изучения анатомии войны, когда насилие всегда порождает насилие, и казавшееся в самом начале благородным стремление к мести по мере эскалации конфликта становится всё более сомнительным и бессмысленным.
⠀
Иронично показана суть культов, или даже, если помножить то же понятие на время, религий. Когда каждый из последователей добавляет свой градус поворота от пути отца-основателя.
⠀
Но не могу не отметить, что для всего этого вполне хватило бы более компактного прозаического жанра. Остальное пространство романа заполнено бездетальным бытом простых иракцев, причём выборка представителей не слишком репрезентативна. Так что несмотря на интригующую задумку книга получилась пусть приятно читаемой, но несколько проходящей, не дотянув ни до мистического детектива, ни до экзотичного триллера.