2

Хм. Говорить про эту книгу будет нелегко, но я всё же скажу: как литературное произведение — очень слабо. Она утверждает, что к инвалидам надо относиться так же, как к остальным людям, поэтому и Гальего я рассматриваю как самого обычного писателя, не делая скидок на его физическое состояние. И писатель он плохой. Сейчас попробую объяснить, почему я считаю его совершенно неталантливым.

1. Его тема — богата, обширна, пронизана горечью. У него огромный опыт, он знает систему изнутри, он может описать всё и эмоционально, и придирчиво, как хирург, препарируя все несправедливости своего детства и детства таких же, как и он. Но он пишет скупо, обрывочно, цельная картинка не складывается, только разбросанные «плохие» моменты. Ни стержня, ни главной мысли кроме «Всё плохо, атата». Мы знаем, что с этим всё плохо и страшно, мы живём не в хрустальных дворцах, где нет информации, нужно что-то большее.

2. Это исповедь: злая, желчная, кипящая гневом и обидой, но слишком личная, как дневник, чёрный список, который каждый ведёт у себя в голове. Хорошие моменты Гальего просто игнорирует, прикрывает занавеской, не говорит ни слова. У него куча женщин, которые его любят и ухаживают за ним, но он пропускает и моменты знакомства, и ухаживания, и всё прочее хорошее — оставляя только моменты когда они вели себя не так, как ему хотелось, или расходились с ним. Всех людей, которые к нему относились хорошо он просто вычёркивает. Большинство людей он просто ненавидит.

3. Он бьёт на жалость, расчётливо и цинично. Не знаю, приятно ли ему осознавать, что большая часть литературного признания идёт к нему из-за его инвалидности. «Вот я сижу, бедный-несчастный, печатаю еле-еле одним ошибающимся пальцем, умирая от усталости после каждой половинки страницы». Так не сиди и не умирай! Надиктуй это всё кому-нибудь, тем более, что пару страниц назад ты утверждал, что тебе там кто-то помогает. А ещё ведь не каждому инвалиду удаётся вырваться за границу, заиметь личный компьютер, несколько любящих жён, детей... И после этого всё равно «Все кругом козлы и уроды».

4. Личность, которая вырисовывается на страниц его произведения, лично мне жутко неприятна. Какой смысл наезжать на собственную дочку и стараться сделать ей плохо только потому, что у тебя в детстве было плохо? Не будешь кормить её досыта, чтобы отомстить за себя в детстве? Бред какой-то. Я понимаю, что от такой жизни, как у него, сахарным пряником не станешь. Но гордиться этим и выставлять напоказ...

Итог. Это тема, которую нужно знать, на которую следует обращать внимание и посредством литературы тоже. И доверять это ознакомление «человеку изнутри» — дело правильное и нужное. Однако Гальего вызывает отторжение. Это не литература, лучше бы он нашёл талантливого журналиста и оформил это как публицистическое произведение, авось журналист ещё бы и подогнал вопросов и тем, с которыми читателю действительно полезно будет ознакомиться. А так я искренне считаю, что он едет по литературной тропе только за счёт инвалидного кресла и грустного взгляда, потому что кого выберет комиссия премии — вон того пышущего здоровьем бородача, который успешно работает и ваяет по толстому роману в год, или это измученное жизнью человеческое создание, набравшее текст пары крохотных книжечек через страдания и боль?