4 Чугунная женщина

Крайне амбивалентное ощущение оставили как книга, так и персона самой Нины Николаевны. Очень спорная личность. Безусловно красивая, харизматичная, умная, с большим запалом "заряда жизненной энергии" — но и слишком продуманная, рассудочная. Прущая к своим целям как танк, использующая и отбрасывающая людей, амбициозная — но и не пытающаяся казаться другой. Невозможно представить Берберову "Ниночкой". По-своему честная, где-то очень откровенная. А где-то — наоборот: сплошной туман и недомолвки. И снова: ведь и не пытается скрывать, что на 600 страниц написанных у нее приходится "600 ненаписанных". Сразу выкладывает карты на стол: пишу как хочу, это моя книга, не нравится — не читайте.

При этом многое в Берберовой действительно привлекает — все-таки это была чертовски незаурядная женщина. Уверенная в себе, четко понимающая, чего хочет, не сдающаяся, всегда и в любых обстоятельствах двигающаяся вперед. Переезд Берберовой в Америку (в пятидесятилетнем возрасте с тремя грошами в кармане, без знания языка и особых перспектив) — одна из самых вдохновляющих историй, которые мне вообще доводилось читать.

"Чугунная" Нина пережила революцию, эмиграцию, немецкую оккупацию во время второй мировой, смерть почти всех близких, многочисленные расставания и потери — и не просто пережила, а жила в общем-то почти всю жизнь хорошо. Это мощное свойство характера, которое сейчас характеризовало бы её как self-made woman, не зависящую от обстоятельств. Да, она была красива, привлекательна и обаятельна сама по себе, что называется, от природы, нравилась людям (и особенно мужчинам), но этого явно было ей недостаточно: всю жизнь Берберова "работала лапками" — заводила и поддерживала связи, цеплялась за нужных людей, схватывала и училась новому, использовала возможности. В современном мире с его концепцией успешного успеха она вполне могла бы стать образцом для подражания.

При этом между строк книги, монументирующей образ сильной независимой женщины-творца, теряется многое — неприглядное. Больная туберкулезом жена Ходасевича, брошенная последним ради юной Берберовой (про жену в "Курсиве" ни слова). Брошенный 10 лет спустя уже сам больной Ходасевич. Второе замужество — с шестикомнатной квартирой в Париже и загородным домом с садом и домом для гостей: Нина не работает ("за время войны не написала ни строчки"), муж, поговаривают, промышляет продажей конфискованных у евреев предметов искусства (в книге он не удостаивается даже имени). Симпатии нацизму, обвинения в сотрудничестве с оккупантами. Приведший к разрыву с мужем ее адюльтер с его секретаршей (в книге об этом есть, но очень туманно). И так далее.

Но и безотносительно всех этих прегрешений автора (что ж, в конце концов, мемуарист в своих воспоминаниях и не обязан вываливать все как на исповеди), "Курсив" вызывает ряд вопросов. С одной стороны, от книги отчетливо веет сведением счетов (одни пассажи по поводу Бунина и его жены чего стоят), с другой — Берберова старательно мифологизирует собственную жизнь, подгоняя реальные события под определенную канву сюжета о женщине-победительнице. Не то что бы это сильно плохо, но во-первых, сказывается на объективности восприятия, а во-вторых, вторично: своим "Курсивом" Берберова во многом сознательно копирует аналогичные воспоминания Симоны Бовуар.

И здесь может показаться, что это дурно написанная книга не самым морально чистоплотным человеком, но это тоже будет не совсем правда. "Курсив" написан хорошо и плотно, с избытком нашпигован живыми и яркими свидетельствами о многочисленных знаменитых знакомствах автора — в те или иные периоды жизни Берберова успела побыть накоротке, кажется, со всеми значимыми персоналиями российской эмигрантской среды.

При всех шероховатостях это безусловно очень важный памятник эпохи, причем написанный человеком рациональным и наблюдательным — и да, не лишенным самолюбования, иногда скатывающимся в демагогию, часто субъективным, и вместе с тем же цельным и сильным. Это книга, написанная личностью. А как ко всему этому относиться — дело уже каждого. Берберову наше мнение вряд ли бы волновало.