4 «Запрещается во время чумы плевать на котов»

«[…]не так уж важно, как вы будете величать эту болезнь – чумой или лихорадкой. Важно одно – помешать ей убить половину города».
Лично для меня роман «Чума» – это очередной шедевр Альбера Камю, писателя и философа, который считал своим общественным долгом на протяжении всей своей жизни искать истину. Роман «Чума», можно поставить в один ряд с такими произведения автора, как «Посторонний», «Падение», «Миф о Сизифе», «Первый человек» с их уникальными и общими чертами, присущими Камю, как гению выражения экзистенциализма, но «Чума», по настроению, так же очень похожа на «Замок», Ф. Кафки, так как мы можем наблюдать в повествовании замедленный, клейменный стыдом мир маленького города, где жители блуждают, сталкиваясь в космической пустоте, вследствие своей заброшенности и изоляции от большого мира. Особенно общее настроение эфемерности существования города и его жителей чувствуется после нескольких месяцев «эпидемии»: «[…]когда тревога затянулась, сердца людей, казалось, очерствели, и каждый жил или шагал где-то в стороне от этих стонов, как будто они стали естественным языком человека». Мы наблюдаем картину глобального отчуждения в городе, что рисует нам абсурдность всего мира через появления скверны, в романе в ее роле выступает чума. Но является ли чума лишь болезнью, которая заставляет жителей Орана воспринимать краски неба и запахи земли иначе, безусловно нет – это пример «пограничной ситуации», которые описывал в своих трудах другой философ, один из родоначальников экзистенциализма – К. Ясперс. В результате явления чумы, жители города ощутили хрупкость и конечность своего индивидуального существования, что не могло, не отразится на общей атмосфере городской среды и его жителях. Пограничная ситуация заставляет человека искать основания своей жизни в форсированном режиме, таким образом он осмысливает себя и другого из более глубоких и искренних побуждений. «Люди – они скорее хорошие, чем плохие, и, в сущности, не в этом дело». Пишет Камю и гениально переходит к осмыслению разрушительной идеологии фашизма, которая захлестнула Европу и привела к известным событиям, он пишет далее: «они в той или иной степени прибывают в неведении, и это-то зовется добродетелью или пороком, причем самым страшным пороком является неведение, считающее, что ему все ведомо, и разрешающее себе посему убивать. Душа убийцы слепа, и не существует ни подлинной доброты, ни самой прекрасной любви без абсолютной ясности ведения». Тем самым мы можем сказать, что именно неведение, считающее, что ему все ведомо и является тем центром любой идеологии, которая в итоге пропагандирует насилие и приводит не только к фашизму, но и к тоталитарным режимам, политическим диктатурам, межнациональным конфликтам и локальным войнам. И главное это не только отсылка к событиям во Франции в период фашистской оккупации, а именно сама атмосфера удушья, которая царит вокруг, что открывает более глубокий смысл повествования, в котором Камю доносит до нас, что чума – это аллегория скверны человеческой, любой тоталитарный режим, фашистская идеология, сегрегация идет от человека, человека зараженного этой скверной : «[…]каждый носит ее, чуму, в себе и не существует такого человека в мире, да-да, не существует, которого бы она не коснулась. И надо поэтому безостановочно следить за собой, чтобы случайно забывшись, не дыхнуть в лицо другому и не передать ему заразы». Человек сам является разносчиком этого микроба скверны, который и порождает убийство, насилие и расовую неприязнь. Но есть ли решение для человека в этом абсурдном мире, автор отвечает на этот вопрос мир без любви – это мертвый мир: «[…]и неизбежно наступает час, когда устав от тюрем, работы и мужества, жаждешь вызвать в памяти родное лицо, хочешь, чтобы сердце умилялось от нежности». И несмотря на то, что Камю утверждал, в своем произведении «Миф о Сизифе»: «Абсурд развеял мои иллюзии: завтрашнего дня нет. И отныне это стало основанием моей свободы», хочется, надеется, что именно любовь может являться основанием свободы и надежды для будущего, каким бы не было трагичным и страшным прошлое или настоящее.