3

Я прочел эту книгу еще где-то в средней школе (в сборнике с "Вавилоном-17" и "Временем..."). Ничего особо не понял - однако гротескная атмосфера повести зачаровывала. Так я, должно быть, и полюбил постапокалипсис. Руины цивилизации будущего, поросшие зеленью, таинственные подземелья, где, как поговаривают, можно найти еще действующие древние компьютеры... Это почти так же здорово, как и мёртвые марсианские города Брэдбери!

Но уже тогда я понял, что перевод - плохой. Много лет я собирался найти другой перевод, и когда наконец собрался - в интернете нашелся только один (хотя на фантлабе упоминаются несколько), тот самый, который я читал в детстве. Тогда я решил обратиться к оригиналу. Оригинальный текст нашелся на удивление легко, и, как я и опасался, оказался довольно тяжел для чтения. Я уже читал в оригинале "Вавилон-17", что было нелегкой задачей, а "Пересечение" же оказалось еще более трудным.

Я читал оригинал, поглядывая в перевод, выискивая странные места и разбирая, что автор имел в виду на самом деле. Нет, перевод не просто плохой. Он ужасный! Местами возникало ощущение, будто переводил человек, средненько знающий английский на школьном уровне, а те места, которые перевести не удалось, заменял собственными догадками или даже пропускал вовсе. Чего стоят одни имена героев:

Lobey - Чудик
Friza - Чёлка
Bloi - Боб (почему?)
Carol - Снежка (???)
Dorik - Навозник
Nativia - Родинка (ржунемогу!)

По какому принципу они переводились - совершенно непонятно. Что значит часть этих имён, мне так и не удалось выяснить. Возможно - ничего, однако переводчик был с этим не согласен. Некоторые имена, похожие на прозвища (Ястреб, Паук, Вонючка), к счастью, не пострадали. Обычные же "человеческие" имена в книге встречаются редко.

С первых же страниц рассмешил контраст между речью ГГ в переводе и оригинале. Согласно переводу, можно подумать, что Чудик - какой-то интеллигент и меланхолик. Ага. Пастух в постапокалиптической деревне. А по-английски Лоби говорит и думает короткими рубленными фразами со странной и неправильной грамматикой. Он не употребляет квазинаучных терминов и фраз (вроде "совершенствования общей нормы" или "исправлять свои генетические коды") Это же дикарь! И еще и не человек к тому же. Как он еще может изъясняться?

Сюжет тоже пострадал. Местами из текста пропали целые абзацы, в том числе и сюжетно-важные, многое было искажено. Из оригинала я выяснил ряд фактов, заметно уменьшивших бредовость произведения. В частности, оказалось, что герои - не люди-мутанты (как я считал долгое время), а какие-то нечеловеческие существа с чрезвычайно изменчивым генотипом и фенотипом, которые прибыли на покинутую Землю (неясно, откуда и каким образом) и попытались занять место ушедших землян. Как видит читатель, это у них удалось неважно. Они позаимствовали наш облик, наши воспоминания и наши мифы - но всё это оказалось им не впору. Но вместо того, чтобы стать самими собой, они продолжали имитировать людей. Последствия оказались печальными: генетическое разнообразие снизилось, внешние уродства стали вариантом нормы, тогда как слабоумных и безумных стало так много, что для них пришлось огораживать специальные территории ("клетки").

Свойства и умения, несвойственные их представлению о человечности (в основном, паранормальной или практически магической природы), называют "иным", "инаковостью" (англ. "different"). Об иных говорят то с презрением, то со страхом. Иного чуждаются больше, чем слабоумного или человека с лишними конечностями. Этот род ксенофобии проходит сквозь всё произведение - к сожалению, в переводе трудно передать то, как часто слово "different" и разные каламбуры и намеки с его участием встречается в тексте. "Иное" и гонения на "иных" - это обобщенная аллегория любых меньшинств. Хотя на деле эта инаковость может быть естественным свойством всех этих существ, и, очень может быть, именно на ней им следует строить свою собственную цивилизацию вместо упрямого подражания человечеству.

Увы, темы отчуждения иного и имитирования ушедшей расы в итоге высвечиваются слабо. Их словно оттесняют и оттирают основные события, странные и сюрреалистичные. Лоби, повторяя древний миф об Орфее, отправляется искать мертвую Фризу; сражается с человекоподобным быком в подземном лабиринте (но это не тот лабиринт! - говорит Федра в образе машины); преследует Кида Смерть - неуловимого и неуязвимого антагониста, похожего то на Танатоса, то на дьявола; наблюдает распятие невинного.

Книга странная, книга малопонятная, книга гротескная. Язык, которым она написана, тоже довольно странный и тяжело воспринимающийся (даже для англоязычных). Непонятные эпиграфы к главам усиливают ощущение безумия и бредовости происходящего. О чем она? О том, что сюжеты мифов не умирают, и люди снова и снова переживают их в разных вариациях, лишь с поправками на время и место происходящего? О нежелании следовать своей собственной природе? О вечной дискриминации всех непохожих? Эти идеи в нём слабо связываются между собой, не образуя единой картины. Финал оставляет неприятнейшее ощущение неоконченности. В русском же переводе произведение получается ещё более безумным, чем в оригинале.

Прочтение оригинала не заставило меня полюбить "Пересечение Эйнштейна" - но, тем не менее, не буду отрицать, что эта книга всё же оставила отпечаток в моем воображении и в моем творчестве.