5 «Равнодушие – это паралич души, преждевременная смерть» (А.П.Чехов)

«Головлёво – это сама смерть, злобная, пустоутробная; это смерть, вечно подстерегающая новую жертву»

Глава головлёвского семейства Арина Петровна, нацеленная исключительно на обладание и правду быта (а не на истину бытия), была начисто лишена способности любить и сострадать. В этом, на мой взгляд, и лежат корни всех бед господ Головлёвых. Проживая свою жизнь в заботах лишь о накоплении материального, она совсем не думала ни о чувствах и судьбах близких людей, ни о собственной душе. Но без гармонии ума и сердца, обыденного и возвышенного стать счастливыми вряд ли возможно. Имея большую семью, героиня так и не смогла познать не только любовь к мужчине, но и безусловную материнскую любовь. «У неё была слишком независимая, так сказать, холостая натура, чтобы она могла видеть в детях что-нибудь, кроме лишней обузы». Богатая помещица «Арина Петровна, из экономии, держала детей впроголодь». «Вместо хлеба – камень, вместо поучения – колотушка».

Порфирий Головлёв (Иудушка) и маменька. Кукрыниксы, 1939

Родив от ненавистного мужа девятерых детей (пятеро из которых умерли в младенчестве), она пережила всех, кроме одного – Порфирия (или Иудушки), «последнего представителя выморочного рода». Унаследованные от родителей негативные черты характера Иудушка развил в себе до такой степени, что в совершаемых мерзостях и пакостях переплюнул собственную мать. Насущной потребностью его натуры стало лицемерие. А спрятанные под ним злость и нравственное окостенение наводили на окружающих какой-то суеверный страх. Но это был не Тартюф, а «лицемер чисто русского пошиба, то есть просто человек, лишённый всякого нравственного мерила и не знающий иной истины, кроме той, которая значится в азбучных прописях. Он был невежествен без границ, сутяга, лгун, пустослов…».

Желание властвовать над другими и добровольное холопство (как явные признаки несвободного человека) – две стороны одной медали под названием рабская психология. Свойственна она была и героине романа. Необдуманно передав права на владение имениями сыновьям, Арина Петровна постепенно совершила «переход от брюзжаний самодурства к покорности и льстивости приживалки».

На глазах у своей матери Иудушка бессердечно («ни один мускул при этом не дрогнул на его деревянном лице») отказал сыну Петеньке в материальной помощи в трудную минуту, фактически обрекая того на смерть. И Арина Петровна прокляла за это Порфирия. Хотя она и сама тогда же не дала внуку денег, ссылаясь на их отсутствие. Но позже выяснилось, что нужная сумма у неё всё-таки была. И «перед умственным её оком предстали во всей полноте и наготе итоги её собственной жизни».

«Всю-то жизнь она что-то устраивала, над чем-то убивалась, а оказывается, что убивалась над призраком. Всю жизнь слово "семья" не сходило у неё с языка: во имя семьи она подвергала себя лишениям, истязала себя, изуродовала всю свою жизнь – и вдруг выходит, что семьи-то именно у неё и нет!»

Петенька, Иудушка (справа) и Арина Петровна. Кукрыниксы, 1939

После смерти Арины Петровны и Петеньки «сумеркам, которые и без того окутывали Иудушку, предстояло сгущаться с каждым днём всё больше и больше». «Лень какая-то обуяла его, общая умственная и нравственная анемия». Последствием выяснения мельчайших подробностей прошлой жизни в разговорах с умирающей племянницей стал не только испуг Иудушки, но и некое пробуждение у него совести, оказавшееся всё же бесплодным. Эту совесть он ежедневно топил в вине, а в уме взращивалась идея о саморазрушении, которая и была реализована...

«Семейная твердыня, воздвигнутая неутомимыми руками Арины Петровны, рухнула, но рухнула до того незаметно, что она, сама не понимая, как это случилось, сделалась соучастницею и даже явным двигателем этого разрушения, настоящею душою которого был, разумеется, Порфишка-кровопивец»