Больше рецензий
Эксперт
∞∞∞
23 сентября 2019 г. 16:32
3K
5 «Равнодушие – это паралич души, преждевременная смерть» (А.П.Чехов)
Рецензия«Головлёво – это сама смерть, злобная, пустоутробная; это смерть, вечно подстерегающая новую жертву»
Глава головлёвского семейства Арина Петровна, нацеленная исключительно на обладание и правду быта (а не на истину бытия), была начисто лишена способности любить и сострадать. В этом, на мой взгляд, и лежат корни всех бед господ Головлёвых. Проживая свою жизнь в заботах лишь о накоплении материального, она совсем не думала ни о чувствах и судьбах близких людей, ни о собственной душе. Но без гармонии ума и сердца, обыденного и возвышенного стать счастливыми вряд ли возможно. Имея большую семью, героиня так и не смогла познать не только любовь к мужчине, но и безусловную материнскую любовь. «У неё была слишком независимая, так сказать, холостая натура, чтобы она могла видеть в детях что-нибудь, кроме лишней обузы». Богатая помещица «Арина Петровна, из экономии, держала детей впроголодь». «Вместо хлеба – камень, вместо поучения – колотушка».
Порфирий Головлёв (Иудушка) и маменька. Кукрыниксы, 1939
Родив от ненавистного мужа девятерых детей (пятеро из которых умерли в младенчестве), она пережила всех, кроме одного – Порфирия (или Иудушки), «последнего представителя выморочного рода». Унаследованные от родителей негативные черты характера Иудушка развил в себе до такой степени, что в совершаемых мерзостях и пакостях переплюнул собственную мать. Насущной потребностью его натуры стало лицемерие. А спрятанные под ним злость и нравственное окостенение наводили на окружающих какой-то суеверный страх. Но это был не Тартюф, а «лицемер чисто русского пошиба, то есть просто человек, лишённый всякого нравственного мерила и не знающий иной истины, кроме той, которая значится в азбучных прописях. Он был невежествен без границ, сутяга, лгун, пустослов…».
Желание властвовать над другими и добровольное холопство (как явные признаки несвободного человека) – две стороны одной медали под названием рабская психология. Свойственна она была и героине романа. Необдуманно передав права на владение имениями сыновьям, Арина Петровна постепенно совершила «переход от брюзжаний самодурства к покорности и льстивости приживалки».
На глазах у своей матери Иудушка бессердечно («ни один мускул при этом не дрогнул на его деревянном лице») отказал сыну Петеньке в материальной помощи в трудную минуту, фактически обрекая того на смерть. И Арина Петровна прокляла за это Порфирия. Хотя она и сама тогда же не дала внуку денег, ссылаясь на их отсутствие. Но позже выяснилось, что нужная сумма у неё всё-таки была. И «перед умственным её оком предстали во всей полноте и наготе итоги её собственной жизни».
«Всю-то жизнь она что-то устраивала, над чем-то убивалась, а оказывается, что убивалась над призраком. Всю жизнь слово "семья" не сходило у неё с языка: во имя семьи она подвергала себя лишениям, истязала себя, изуродовала всю свою жизнь – и вдруг выходит, что семьи-то именно у неё и нет!»
Петенька, Иудушка (справа) и Арина Петровна. Кукрыниксы, 1939
После смерти Арины Петровны и Петеньки «сумеркам, которые и без того окутывали Иудушку, предстояло сгущаться с каждым днём всё больше и больше». «Лень какая-то обуяла его, общая умственная и нравственная анемия». Последствием выяснения мельчайших подробностей прошлой жизни в разговорах с умирающей племянницей стал не только испуг Иудушки, но и некое пробуждение у него совести, оказавшееся всё же бесплодным. Эту совесть он ежедневно топил в вине, а в уме взращивалась идея о саморазрушении, которая и была реализована...
«Семейная твердыня, воздвигнутая неутомимыми руками Арины Петровны, рухнула, но рухнула до того незаметно, что она, сама не понимая, как это случилось, сделалась соучастницею и даже явным двигателем этого разрушения, настоящею душою которого был, разумеется, Порфишка-кровопивец»
Комментарии
А мне, признаюсь, казалось, что Иудушка с самого начала был человеком глубоко чувствующим, однако душил в себе всякое проявление человечности. Так воспитан был! Любое другое поведение выставило бы его неудачником, заставило бы безнадёжно потерять статус "положительного героя" в этой жестокой семье. Пример Степана был, несомненно, жив в памяти: такой судьбы не хотелось. А ещё с детства привычка красться и лицемерничать культивировалась матерью.
В сцене с умирающим братом Павлом с Порфирия на мгновение падает маска благочестивого комедианта:
«Как ни сдерживал себя Иудушка, но ругательства умирающего до того его проняли, что даже губы у него искривились и побелели».
И такие моменты я замечала, как блёстки, рассыпанные по всему тексту. Я далека от того, чтобы оправдывать поступки Иудушки, однако уверена, что тот — не картонный злодей, а личность. Тем больнее такому не удержаться за привычное лицемерие и на старости лет испытать вину, муки совести.
Да, у властных и холодных матерей часто вырастают дети с подавленными чувствами. А без эмоций и чувств у человека не может быть нормальной жизни. Превращаясь в невротика, он вынужден использовать всякие защитные механизмы и маски (например, лицемерие) вместо того, чтобы просто быть собой.
Конечно, многое зависит от точки зрения на героя. Шанс (пусть даже ничтожный) стать человечнее и найти путь к собственной душе всегда остаётся у всех людей, даже у самого опасного преступника. Возможно, именно поэтому Чехов, например, никогда не клеймил окончательно своих персонажей, что бы они ни совершили. Ведь их судьбы и без того ужасны и трагичны. А под внешним слоем лицемерия или любого другого проявленного зла, как правило, лежит внутреннее ядро глубинного добра, правды и красоты, которое тот же Антон Павлович и пытался искать в своём позднем творчестве. Но отыскать его достаточно сложно, а порой это возможно лишь теоретически...
Конечно, видение мира в единстве хорошего и плохого вообще является самым правильным. И нам следует учиться разделять поступки человека и его личность, направляя свой гнев на поступки, а сострадание - на личность, то есть сочетая гнев с состраданием. Например, практически любой преступник-уголовник может рассказать о своем детстве такое, что слушатели зарыдают. И всё будет правдой, так как именно детские душевные травмы толкнули его на преступление. Наверное, вообще любое насилие часто является всего лишь способом снятия глубокой тревожности, оказавшись на месте насильника, чтобы не оказаться на месте жертвы. Но это не значит, что надо жалеть преступника, а не жертву.
В случаях, когда одной из сторон рассматриваемой ситуации являются дети, всегда очень жаль детей. Например, новорожденного сына Иудушки и Евпраксеюшки, насильно отнятого им у матери.
Да, жалко. Когда под конец Порфирия ломало, я подумала: жаль, что Улитка отдала ребёнка в Воспитательный дом. Была бы не такая мелкая пакостница, передала бы в какую-нибудь крестьянскую семью, что ли. Это могло быть спасением Иудушки в финале, если бы он мог найти своего сына, вернуть его. Но это уже фантастика. Каюсь, я часто придумываю хорошие концы историям, которые заканчиваются трагично.
Улитка поступила так, как ей велел Иудушка. Это ведь было его решение, так что ответственность – на нём. Более того, перед отправкой новорожденного сына он цинично причитал, как жаль ему расставаться с ребёнком, но что он вынужден это сделать для Володькиной же пользы, за что тот потом будет благодарить. «Иудушка слегка воздел руками и потрепетал губами, в знак умной молитвы. Но это не мешало ему исподлобья вглядывать на Улитушку и подмечать язвительные мелькания, которыми подёргивалось лицо её». И именно в ответ на язвительные упрёки Улитки он сказал, чтобы она оформила билет, по которому всегда можно было бы ребёнка найти и забрать назад: «А ты билетец возьми! По билетцу-то мы и сами его как раз отыщем! Вот выхолят, выкормят, уму-разуму научат, а мы с билетцем и тут как тут: пожалуйте молодца нашего, Володьку-проказника, назад! С билетцем-то мы его со дна морского выудим…». Понятно, что Иудушка, как всегда, лицемерил и возвращать никого не собирался. Но в случае подлинного и глубокого раскаяния мог бы и вспомнить о невинном младенце. И если бы он вернул сына матери и материально обеспечил их будущее, то пробуждение его совести можно было бы считать истинным и плодотворным. Но, к сожалению, о живых и зависящих от него близких людях он даже не думал и не вспоминал, упиваясь своими страданиями и призывая смерть.
Да, конечно, помню этот момент и понимаю утопичность моей идеи. Действительно, Иудушка, вероятно, безнадёжен. Однако не всякому в состоянии старческой депрессии придёт в голову спасительная мысль о том, куда направить оставшиеся силы. Депрессия стариков гораздо безнадёжнее этого состояния у молодых. Если старик собирается покончить с собой, он не просто говорит, а именно делает это, причём самым брутальным способом, не оставляя никаких шансов санитарам... Я к тому, что уже сам факт пробуждения совести в таком человеке - штука, достойная капли уважения. Сколько самодовольных, надутых, уверенных в каждом своём чихе людей живут всю жизнь без сомнений, шагают по головам и отправляются в ящик с тем же выражением абсолютного знания на лице! А этот хотя бы заметил, что нагадил. Мне непросто совершенно отказать ему в милосердии. Тогда бы я слишком напоминала себе его грозную мать, Арину Петровну.
Натяну ему, так и быть, на троечку с минусом. За пропащую, подлую жизнь с ужасным концом.
Слова "Бедная ты моя, бедная", сказанные Иудушкой Анниньке в финале, так нетипично человечные для него, позволяют судить о некой духовной переоценке героя и его раскаянии...
И потом-я задумываюсь: головлёвская история подходит к развязке на Страстной неделе, значит, умереть им суждено к Пасхе? .Считается, что это дарует прощение грехов.. Возможно, Салтыков-Щедрин сочувствует своим "выморочным" героям...
Да, мне тоже кажется, что раскаяние (хоть и не до конца осознанное героем) произошло. Но оно, к сожалению, осталось бесплодным. В помощи и участии Иудушки на тот момент больше нуждались не мёртвые, а живые. Ведь ещё оставались жить люди, перед которыми он виновен: Евпраксеюшка и их общий маленький сын. Очень жаль, что о них он не подумал вообще. А ведь он мог бы вернуть Евпраксеюшке ребёнка и обеспечить им достойное будущее, сделав их своими наследниками или просто подарив часть имущества и капитала. Но он уже мечтал только о смерти. Ведь страдать и покончить расчёты с жизнью, конечно, проще, чем исправить ошибки, которые ещё можно было хоть как-то исправить.
Согласна, что для кончины своих "выморочных" героев автор не случайно выбрал Страстную неделю. Конечно, несчастным и страдающим людям (включая и Иудушку) нельзя не сочувствовать. А Аннинька, лежащая без сознания в предсмертной горячке на Пасху, вообще ни в чём не виновата и никому не причинила зла…
Ох и прочувствовала я на себе всё мастерство автора в этом произведении. Мрачная атмосфера книги ощутимо на меня давила.:)
Потрясающая книга!!!