4.5 Экспресс-урок романтики

У меня проблемы с Цветаевой.
Не могу читать её долго. Два, три стихотворения — и закрываю книгу, бросаюсь к какому-нибудь Сэлинджеру или Чехову, отдыхать. То есть, для меня её стихи — работа. Над собой.
Что интересно, ни с каким другим автором ничего подобного нет. Поэзию люблю, считаю, что она проще для восприятия, чем художественная проза, ещё проще только числа. Одно время считала, что мне творчество Цветаевой антипатично, потому что оно, прошу прощения, чрезмерно женское. Все эти «ласточки Психеи», «правое и левое крыло», «сплошное целованье» — оно хоть и гениально, но в этом эстрогеновом шторме утонуть можно!
Потом подумала: это пережитки тех лет, когда «секса не было». Когда было почётно, «ждать... чтоб у милой стукнуло окно». А как это проклятое окно стукнет, наконец, осуждать даму за доступность. Неужто, думаю, мне мешает убеждение, что страсть — второсортное дело, недостойное мыслящего существа? Это было бы погано. Это бы означало, что Министерство Правды победило! Помните, как Ромен Гари убеждал, что, если сегодня бранят девушку за связь с иностранцем, значит, Гитлер победил? Имея это в виду, я внимательно слежу за тем, чтобы избегать лицемерия и гнусного, разрушительного пуризма «1984». Если не получается интуитивно, значит, посредством когнитивного усилия.
Именно потому я всё время возвращаюсь к Цветаевой. Как народ периодически навещает специальные сайты, только наоборот. Чтобы найти романтику там, где её постепенно вытесняют такие вещи, как «я твои любимые малосольные огурчики навертела» и «смотри, какую футболочку прихватила для тебя по акции!» Думаю, тип, которому принадлежит половина дивана слева от меня, для той же цели пользуется стихами Эриха Фрида.
Сегодня мне кажется, что не могу читать Цветаеву долго, потому что не умею так открыто и ярко думать о любви. О смерти, о рыцарстве, о гуннах, о рябине и обо всём остальном.